Я чуть не расхохотался.

А Деревянский расхохотался.

Это был портрет Авроры.

– А ты, Анжелика, пользуешься популярностью, – сказал я. – За твоей внешностью уже в очередь выстраиваются!

Наш Деревянский выхватил свой блокнот и тоже изобразил Аврору. Я заметил, что блокноты у них разные. То есть у него. А вообще, если так дальше пойдет, то у нас тут картинная галерея будет целая.

– Я очень живопись разную уважаю, конечно, – сказал я. – Иногда даже снится живопись эта. Можно блокнотик?

Деревянские протянули мне блокноты. Я взял один. Нарисовал. Так, как смог. Слегка приукрасил действительность, то есть наоборот…

Продемонстрировал. Аврора зубами скрипнула, недовольна, видимо, осталась портретом. Художники промолчали, тоже не оценили.

– Рисовать я не умею, – сказал я. – И это доказывает…

– Это ничего не доказывает, – Аврора выхватила мою живопись, уничтожила в клочки. – Это доказывает, что ты идиот!

Хорошо бы собаку, подумал я в ответ на это оскорбление. Собака такие вещи сразу чует, она МоБ немедленно распознала бы. И другом мне стала, может, когда Аврору бы припугнула. Надо сделать. А что? Она построила себе иронического попугая, а я смастерю зловещую собаку. Вот только выберемся отсюда, сразу возьмусь за дело. И тоже научу ее разговаривать.

– Насколько я понимаю, – сказал наш Деревянский. – Мы зашли в некоторый тупик…

– Я зашел не в тупик, а в свой дом, – возразил Деревянский-2. – И встретил тут каких-то… Личностей.

– По кругу ходите, – вмешалась Аврора. – Давайте что-то решать…

– А что тут решать? Дождемся, пока дождь кончится, потом двинем к космопорту, – предложил наш Деревянский. – Там разберемся.

– Неплохая идея, – согласился не наш Деревянский. – Там действительно разберемся, кто есть кто.

– Ну и славно, – Аврора вздохнула с облегчением. – Я уже устала от всего…

– Не пойдет.

Это я сказал.

– Дождь неизвестно сколько еще капать будет. Может, двое суток, а то и больше. За это время много что может случиться…

– Что тут может случиться? – Один из Рафаэлей пнул стену. – Что?

– Мы можем уснуть, например, – сказал я. – Все уснут, а тут… Я слыхал, что МоБ нападает внезапно, вдруг. Стоит человек, стоит, а потом…

Бах! Высоко, над головами, над крышей, над дождем ударил гром. Молния просвистела где-то рядом, и опять все подпрыгнуло, будто домик боднули уже десятки воинственных бегемотов.

– Небеса чихнули, – я указал вверх. – Значит, правду говорю.

– Конечно, правду! – Наш Деревянский дружественно мне подкивнул. – Он на нас нападет, едва мы уснем!

– Чем больше мы будем стараться не уснуть, тем быстрее уснем, – сообщил Деревянский-2. – Это давно проверено. Старайтесь!

В небе грохнуло еще раз, и по крыше забарабанили резвые палочки.

– Град… – сказала Аврора. – Как странно…

– Первый раз вижу град здесь, – Деревянский-2 был удивлен. – Необычно…

Действительно необычно. Град по крыше, чок-чок-чок, шур-шур-шур, спать захотелось еще сильнее. Я не удержался и зевнул, хотя могу без сна выдержать триста километров. И Аврора тоже. И художники.

– А спать действительно хочется… – Деревянский крякнул.

– А давайте спать по очереди, – предложила Аврора. – Трое спят, один стережет…

– Не пойдет, – сразу не согласился Деревянский-2.

– Почему это не пойдет? – сощурился просто Деревянский. – Я вполне согласен. Я уже, между прочим, спал рядом с ними…

– Вот именно, – Деревянский-2 ухмыльнулся.

– Что ты хочешь сказать? – Деревянский сжал кулаки и шагнул к своему двойнику.

Град усилился.

– А то я хочу сказать. То, что я настоящий, я знаю. Значит – ненастоящий ты!

Деревянский-2 указал пальцем.

– Это спорный вопрос…

– Но откуда мне знать, что вы настоящие?

И новый Деревянский кивнул на нас с Авророй.

– Что значит, мы не настоящие?! – возмутилась Аврора. – Я сейчас вам покажу, что значит мы не настоящие!

Она двинулась на художника.

– Анжелика здорово бодается, – предупредил я.

– Я ей помогу, – к Авроре присоединился Деревянский-1. – Потому что я тоже знаю, что я настоящий! А ты самозванец!

Деревянский схватил кочергу.

– Я знаю, как узнать, кто не человек! – крикнул я.

Они остановились. Замерли. Уставились на меня.

Разумеется, я не знал, как определить. И специально отрезал себе путь к отступлению. В такие моменты я начинаю гораздо быстрее думать.