— Почему вы это делаете? — спросила Элли.

— Это достойная работа, и она помогает нам осуществлять традиционное медицинское обслуживание пациентов за вменяемые деньги. А какое все это имеет отношение к мистеру Доновану?

Я понял, что скажет Элли, и потому опередил ее:

— Вы работали с Шоном Ласситером?

Наконец-то он сбросил с лица нарисованную улыбку.

— Мы не называем наших клиентов. Конфиденциальность.

— Так Ласситер ваш клиент?

— Я этого не сказал.

— Я и так знаю, — сказал я. — Иначе бы не спросил.

— Мне нечего сказать на эту тему.

Здесь разговор увял. Нас проводили на выход; видимо, и мой звездный статус имеет ограничения.

— Ты явно задел нерв, когда упомянул Ласситера, — сказала Элли, когда мы сели в машину.

— Я тоже так думаю. Если Донован здесь работал и Ласситер тоже как-то связан с этим местом, то, вероятно, ты права.

— В чем?

— В том, что мы к чему-то пришли.

Наша последняя остановка была в центре города, у закусочной, куда Донована пригласили, когда около полутора месяцев назад засорилась канализация. Мы дружно решили, что это совершенно невинно и никак не связано с его убийством.

Возвращаясь в Нью-Йорк, мы всю дорогу говорили о том, как далеко продвинулись. Я отвез ее в гостиницу и поехал домой.

Войдя в квартиру, я сразу заметил мигание автоответчика. Нажал клавишу воспроизведения.

— Ричард, это ты? Ричард, пожалуйста, пожалуйста…

Потом щелчок, и больше я никогда не слышал этого голоса.

Голоса Джен.

Джусу некого было винить, кроме себя. То, что он расслабился и позволил непрофессионалам заметить слежку, весьма осложнило дело. Следить за ними он мог, с этим проблем не было. Но записывать их разговоры и снимать видеокамерой стало куда труднее. А это была его основная работа.

К счастью, в его распоряжении были достижения высоких технологий, и это очень помогало. Помогало также и то, что Килмер был абсолютно предсказуем. Джусу порой хотелось пойти вперед и подождать Килмера, настолько очевиден был ход его мысли.

Джус записал каждое слово, сказанное в доме миссис Райан и в больнице, в кабинете Гейтса.

Если не считать единственной ошибки — того, что он позволил Килмеру себя заметить, — Джуса успокаивал тот факт, что покуда он все делает правильно. Того же он желал и Камню — потому что Джусу не терпелось вернуться к собственной жизни. Ирония заключалась в том — и Джус это понимал, — что его жизнь начнется, когда кончится жизнь Килмера.

Услышав голос, Элли сразу начала тихонько всхлипывать. Она не усомнилась в том, что это голос Джули, так же как я был уверен, что это голос Джен.

— Она страшно напугана, — сказала Элли, овладев собой.

Я кивнул:

— Да. Но главное — она жива. Из этого и нужно исходить.

— Кто эти люди? — спросила она. — Кто эти подонки?

Она уткнулась головой мне в грудь и снова заплакала.

— Мы их найдем, — говорил я. — Мы до них доберемся.

— Нужно пойти в полицию. Сами мы мало что можем сделать.

— У нас же ничего нет. Они даже не поверят, что Джен действительно существовала. А Джули и вообще ни при чем. Мы ничего не можем доказать.

— Они позволили ей позвонить, чтобы мы знали, что она жива?

— Может быть. Но мы не поверим, пока не убедимся.

Зазвонил телефон. Мы вздрогнули. Определитель номера, заблокированный во время звонка Джен, высветил: Управление полиции Элленвилля.

— Килмер.

— Мистер Килмер, это лейтенант Кентрис из полиции Элленвилля. Я бы хотел поговорить с вами о ваших статьях. Мне кажется, они могут иметь отношение к раскрытию одного дела у нас.

— Я вас слушаю.

— Мне кажется, лучше не по телефону. Не смогли бы вы приехать? Мы расположены неподалеку от Монтичелло.

— Я знаю, где вы находитесь, — сказал я. — Подождите, пожалуйста, секундочку.

Я зажал трубку рукой, желая изложить Элли суть разговора, но она уже энергично кивала и искала ключи от моей машины.

— Сегодня днем годится, лейтенант?

— Да, очень хорошо, спасибо. В три у меня в кабинете?

Я согласился, и мы с Элли отправились в Элленвилль. Я взял с собой автоответчик с голосом Джен. Мы добрались до Элленвилля в половине третьего, и тут же нас провели к Кентрису.

После того как мы представились друг другу, он сказал:

— Простите, что заставил вас проделать такой путь, ведь может оказаться, что мое дело никак не связано с вашим.

— Так расскажите же, — попросил я.

И он рассказал о мужчине, который пытался войти в один дом в Элленвилле, уверяя, что там живет. Как оказалось, это было неправдой, и ночью он покончил жизнь самоубийством. После его смерти выяснилось, что он был преподавателем из Оклахомы и что его семья понятия не имеет, как он очутился в Элленвилле, зачем сочинил себе другую биографию и почему покончил с жизнью.