– Нет, нет, вы не беспокойтесь. Все, разумеется, за наш счет. И не смущайтесь, умоляю вас. Потому что в этой поездке мы заинтересованы больше вас. Прошу вас. Нам это так необходимо. Я вас очень прошу…

– Нет, уверяю вас, ничего личного, – продолжал тараторить незнакомец, – вы нам нужны для отчета о проделанной работе. Для статистики, так сказать. Здесь нет никакого подвоха, это я гарантирую.

Человек говорил очень жалостливо, словно извиняясь. Он выглядел совсем беспомощным и затравленным. Хотя вначале показался Али странным и подозрительным. Но, с другой стороны, страна «Тысячи и одной полярной ночи». Хотя, если бы Али сразу узнал, что ему предстоит жить в отеле «Эльбрус» в городе Санкт-Петербург, его решение было бы молниеносным.

Потому что есть такие отели, про которые говорят: не будет ничего удивительного. Но это говорят взрослые товарищи из бедных кварталов, там, на его родине. А ты сам себе говоришь, каждый раз перед сном выходя во двор и любуясь на него, на его огни, и на луну, и на звезды: черт с ним, пусть взорвется, но только после того, как ты там побываешь, увидишь хоть одним глазком, что там внутри. Увидишь его внутренние убранства, его позолоченные перила и алмазные фонтаны, его золотых рыбок-танцовщиц и павлинов-лакеев, его горных соловьев-коридорных и фазанов-швейцаров.

И вот теперь Али шел по холлу этого роскошного отеля, все еще не в силах поверить, что он будет жить здесь. Он шел, цепенея, через несколько кругов оцепления, показывая выданный пропуск и минуя различные ювелирные и сувенирные магазинчики, по большому холлу и видел фонтанище, вокруг которого сотни столов с маленькими фонтанчиками, а ля «Дружба народов» на ярмарке достижений сельского хозяйства и кулинарного искусства. За этими столиками, украшенными горящими цветами торшеров, люди ели лобстеров с таким вальяжным видом, что, казалось, фонтан роскоши и изобилия бил им в рот прямо из-под земли. И не надо было долго крутить горячую от солнца рукоять колодца, чтобы добыть обычную полупресную, полупригодную для питья воду.

– Все в порядке? – спросила Анна, видя недоуменное лицо Али.

– Да, – кивнул Али.

– Тогда, с вашего позволения, я расскажу вам немного о программе мероприятия.

И они двинулись по начертанному умелыми руками Анны маршруту, заодно пробегаясь по программе, в которой Али ну ничегошеньки не понимал.

Они двигались, пока не уперлись в двери, но не понимания Али, а всего лишь лифта.

– Чиз-чиз, откройся, – поспешил проверить полученные знания Али.

– А здесь надо потереть вот эту кнопочку, чтобы вызвать лифт, – ткнула Анна в горящую немигающим глазком кнопочку на стене. – Видишь, цифры наверху показывают, что лифт сейчас находится на пятом подземном уровне, но сейчас уже направляется к нам.

И тут, словно по мановению ее руки, двери лифта раскрылись и в огромной кабине он увидел черного верзилу в красном пиджаке и красной же фуражке. Ноги верзилы были спрятаны за столиком с супницами, из-под крышек которых вырывался густой пар. Эффект был такой, будто этот огромный, но почему-то не бородатый и безногий мужчина выпорхнул из большой чаши или кувшина. Будто он джинн из супницы, в которой в кроваво-красном бульоне бултыхались большие куски мяса.

– Это обслуживающий персонал. Когда захочешь покушать борща, потрешь точно такую же кнопочку в собственном номере – ну помнишь, как в сказке про Аладдина и лампу. И слуга сразу же явится, словно из-под земли, и исполнит любое твое желание.

Но Али уже знал, что никогда не дотронется до кнопки лифта, ведущего под землю, потому что учителя предупреждали его: надо опасаться джиннов и неизвестных предметов и остерегаться собственного любопытства. «Интересно, откуда они берут эту роскошь, – подумал Али, – неужели и вправду из-под земли? Неужели там есть такие серебряные чаши и кубки?»

Есть такие отели, про которые говорят, что они взлетят к Аллаху, если только хватит тротила. Потому что уж слишком они большие, слишком громадные, как египетские пирамиды фараонов. И у этих отелей охрана похлеще фараоновой – это неудивительно, если комнаты-карманы в них по пятьсот долларов. А в той стране, откуда он родом, пятнадцати долларов хватает, чтобы целой большой семье прожить месяц, ютясь в полугнилой каморке или мазанке, в бараке из необожженной глины-сырца или хибаре из воловьего, засушенного с соломой дерьма. Где по ночам сидят прямо на полу или на набитых соломой тюфяках, при керосиновой лампе пытаясь отмазаться горючим маслом от проблем и отмахнуться от навязчивых мух. И где сердца разъедает черная тоска безысходности и несправедливости.

А здесь кругом столько рубинового огня, что он своим светом затмевает солнце! Так зачем же столько лампочек, которые, как лучи, – по всему полу и потолку французских лифтов? А пятидесяти долларов хватило бы на весь квартал. Так неужели одна комната больше, чем целый квартал?

Дверь в номер открывалась с помощью магнитной карточки. Похожей на те кредитные карты, с помощью которых перед иностранцами открывались все двери в стране Али. А свет включался с помощью голоса, так показалось Али, когда Анна сказала: «Да будет свет», – резко хлопнула в ладоши, одновременно тыкаясь во все стороны, виляя, как в твисте, своим широким и чересчур обтянутым плотной тканью задом.