Он, в самом деле, был неплох. Спортивный, подтянутый, темные волосы спиральками спускались на широкие плечи; мощные руки спокойно лежали на не менее мощных ногах, обтянутых синими джинсами. Молодой человек сидел, запрокинув голову назад, и, видимо, внимательно следил за траекторией полета голубей.

Ну? Как тебе экземплярчик? — приникла к уху сестра.

— Нормально, — пожала я плечами.

— Нормально?! И это все, что ты можешь сказать?! Да ты посмотри, это ж настоящий Аполлон Бельведерский! Какие руки, а?! Прикинь, Афоня, такими руками как обнимет! Уф, аж дух захватывает!

Клюквина умолкла и принялась мечтать. Я же сидела, уставившись на жениха. Что-то меня в нем настораживало — уж очень долго он сидел, уставившись в небо! Оно, конечно, голубое и красивое, но сидеть неподвижно такое продолжительное время весьма затруднительно. Даже сильная шея Аполлона уже должна бы устать.

— Клавдия, что-то мне в нем не нравится, честное слово, — вернула я сестрицу с небес на землю.

— Не понимаешь ты своего счастья, вот что я тебе скажу, — вздохнула Клюквина.

— Не-е, Клав, шестое чувство подсказывает мне, что счастья здесь не будет, скорее наоборот... Ты ничего подозрительного не замечаешь?

Клавка с готовностью завертела головой.

— Где? — ее голос снизился до шпионского шепота. — A-а, вижу! Вон мужик на детской площадке. Он очень подозрительно читает журнал!

Я перевела взгляд с принца на детскую площадку. Благообразный старичок в светлом плаще вполне мирно читал журнал и периодически посматривал на малыша, возившегося в песочнице. Ничего подозрительного в этой парочке я не углядела, о чем и сообщила Клюквиной.

— А вдруг он какой-нибудь порнографический журнал читает? — прищурилась она.

— Ну и что? — я обалдело захлопала глазами, забыв на какое-то время о женихе.

— Как что?! Чему он может научить подрастающее поколение? Ты, как педагог, должна немедленно этому помешать!

Я внимательно посмотрела на Клавку. Отчего-то мне казалось, что она надо мной издевается. Заметив в ее глазах примерно с дюжину нахальных чертей, я в сердцах сплюнула и вновь посмотрела на парня. Он по-прежнему изучал небо. «Может, спит?» — предположила я и решительно поднялась. Меня толкало вперед любопытство, круто замешанное на гражданском долге.

— Пошли, что ли, Клавдия Сергеевна, на свидание. А то вон принц уже заснул в ожидании счастья.

Сестренка с готовностью вскочила и, ободряюще улыбнувшись, направилась к скамейке. Я, одолеваемая нехорошими предчувствиями, поплелась за ней.

Вблизи юноша оказался еще симпатичнее. Широкие скулы и массивный подбородок говорили о твердом характере и мужественности, а мягкие очертания губ — о чувственности.

— А чего это он так сидит? — спросила Клавка, приблизившись.

— Может, спит... — ответила я. — Ждал долго, утомился, вот и...

— Ага, спит. Ты можешь спать с открытыми глазами?

Глаза у парня, действительно, были открыты и неподвижно смотрели в небо. И их выражение мне не нравилось. Какое же выражение может быть у покойника? То, что мой жених был мертв, сомнений не вызывало.

— Клава, это труп! — просипела я. — Ты привела меня на свидание с трупом!

Клавдия клацнула зубами и затряслась, как в

ознобе. Меня, признаюсь, тоже стало потряхивать.

— Когда я его в последний раз видела, он был очень даже жив и где-то здоров. Мы съели по мороженому, договорились о встрече — и все... — отчиталась Клюквина.

Я опустилась на скамейку и задумалась. Интересно, отчего он умер? Скосив глаза, я смотрела на мертвого жениха. Никаких видимых повреждений на нем не было. Тогда что? Инсульт, инфаркт? В душе началась легкая паника. Все-таки не каждый день приходится сталкиваться с покойниками, вот так запросто разглядывающими небо. Очень захотелось закричать, но я усилием воли подавила вопль и попробовала рассуждать здраво. Мы с Клюквиной в парке, пришли на свидание с молодым человеком, а он оказался трупом. Хорошего мало. В парке полно народу, и скоро кто-нибудь обязательно обратит внимание на нашу живописную троицу. И начнется: крики, вопли, милиция, протоколы... В общем, неприятности. А их, как вы помните, я не жалую.

— Клавдия, его нельзя здесь оставлять! — заявила я сестре. — Где он живет?

Она сидела рядом со мной в полуобморочном состоянии и издавала сдавленное поскуливание.

— Откуда я знаю?! Я что, паспорт его проверяла? — еле слышно пролепетала Клюквина, поеживаясь. — Говорил только, что живет где-то в Выхине. Пойдем отсюда, а? Что-то мне не по себе...

— А как же он?

— А что он? Отдыхает себе человек, пейзажем любуется. Потом его кто-нибудь найдет.

— Точно. А еще потом кто-нибудь непременно вспомнит, что две девицы долго крутились рядом. Думаешь, нас не найдут? Спешу обрадовать: найдут и очень быстро.