Шрифт:
Сигурд рассек мечом пряжки ее нагрудника и долго, долго смотрел на девушку. Прекрасно было ее лицо, но сурово, как лицо того, кто покоряет, но не покоряется. Прекрасны и сильны были ее руки и плечи. Гордым был изгиб ее губ и дерзким — разлет бровей над сомкнутыми веками.
Девушка открыла глаза, и взгляд ее остановился на Сигурде.
— Кто ты, пробудивший меня? — спросила она.
— Я — Сигурд, сын Сигмунда, из рода Вёльсунгов, — ответил он.
— И ты проскакал сквозь огненное кольцо?
— Да, я это сделал.
Она встала на колени на своем ложе и простерла руки туда, откуда лился свет.
— Приветствую тебя, день! — воскликнула она. — И вас, сыны дня, солнечные лучи! И тебя, ночь с дщерью твоей! Взгляните на нас благостным взором! Приветствую вас, асы и асини! И вас, просторы широкие Мидгарда! Даруйте нам мудрость, и мудрую речь, и силу врачующую и отвратите от нас ложь и бесчестье!
Очи девушки были огромны. Казалось, они вобрали в себя всю синеву мира: синеву цветов, синеву небес и синеву боевых клинков. Она обратила эти огромные очи на Сигурда и сказала:
— Я Брюнхильд, некогда валькирия, а теперь обычная женщина, которой суждено изведать смерть и все земные печали. Но меня не должны коснуться ложь и бесчестье.
Она была самая мудрая, самая храбрая и самая прекрасная из дев. Сигурд знал, что это так. Он положил к ее ногам свой меч Грам, и произнес ее имя: «Брюнхильд», и поведал ей о том, как заколол дракона и как узнал о ней из разговора птиц. Она поднялась с ложа и подобрала свои чудные волосы. С благоговейным трепетом Сигурд наблюдал за ней. Ее поступь была так легка, что казалось, будто она парит над землей.
Они сели рядом, и Брюнхильд открыла ему чудесные тайны. Она рассказала ему о том, как Один послал ее из Асгарда на землю выбирать героев для чертога Вальхалла и определять исход сражений, и о том, как она ослушалась Всеотца и была изгнана из Асгарда. И еще она рассказала, как Один вонзил в ее плоть шип древа сна, чтобы она спала, пока храбрейший из смертных не извлечет этот шип, сломав пряжки ее нагрудника.
— Всеотец обещал мне, — говорила она, — что в моей земной жизни я выйду замуж лишь за того, кто храбрее всех в мире. А чтобы никто другой ко мне не приблизился, Всеотец окружил чертог, где я спала, огненным кольцом. И ты, Сигурд, сын Сигмунда, пришел ко мне. Ты самый храбрый и, думаю, самый прекрасный юноша на свете, подобный Тюру, богу-меченосцу.
Она сказала, что предназначена тому, кто проскачет сквозь огонь и потребует ее в жены.
За нежной беседой час пролетал за часом. Вдруг Сигурд услышал нетерпеливое ржание Грани и воскликнул, обращаясь к Брюнхильд:
— Позволь мне оторваться от твоего дивного взора! Я должен завоевать себе величайшее в мире имя, ведь пока еще мое имя не гремит так, как гремели имена моего отца и отца моего отца. Я победил конунга Люгни и прикончил дракона Фафнира, но этого мало. Я добьюсь величайшей славы, каким бы тернистым ни оказался путь к ней. Потом я вернусь к тебе в Огненный чертог.
Брюнхильд сказала ему:
— Ты говоришь хорошо. Добейся славы, каким бы тернистым ни оказался путь к ней. Я же буду ждать тебя, зная, что никто, кроме Сигурда, не сможет проникнуть сквозь огонь, защищающий мое жилище.
Они долго молча смотрели друг на друга. А на прощанье взялись за руки и поклялись, что не отдадут свою любовь никому другому. И в знак нерушимости их союза Сигурд снял со своего пальца кольцо и надел его на палец Брюнхильд — это было кольцо карлика Андвари.
< image l:href="#"/>Сигурд у Нибелунгов
Гьюки, его жена и все их сыновья с радостью приняли Сигурда, ведь стоило взглянуть на него, как становилось ясно: у этого юноши великое будущее. И Сигурд отправился воевать плечом к плечу с сыновьями конунга, Гуннаром и Хёгни, и все трое прославили свои имена, но имя Сигурда воссияло, как солнце, затмевая иные светила.
По случаю их возвращения с войны в палатах Гьюки были устроены грандиозные празднества, и сердце Сигурда билось в унисон с сердцами всех Нибелунгов. Он так сдружился с сыновьями конунга, Гуннаром и Хёгни, что побратался с ними и стал им названым братом. А у конунга Гьюки был еще пасынок по имени Готторм, не присоединившийся к братскому союзу трех юношей.
Сигурд провел в доме Нибелунгов целую зиму. Его душа рвалась к Брюнхильд, им владело одно желание — поехать в Огненный чертог и увезти ее с собой в ту землю, которую конунг Гьюки обещал ему подарить. Но его побратимы еще нуждались в помощи, и он не мог их покинуть.