— Не удивлюсь, обнаружив, что вы совершенно точны, — заметил Питер Хендон, смотревший на свою серьезную собеседницу со все возраставшим интересом.

— Он хотел сделать Англию великой военно-морской державой, — продолжала Юнис, — но не смог заразить своими идеями остальных. Англия была еще не готова к этому. Вот почему после его смерти и возвращения на престол Карла II люди вздохнули с облегчением, радуясь, что дни пуританства закончились. Они звали Карла Веселым монархом — он только и делал, что весело проводил время.

— Вижу, мисс Портер, вы гораздо больше знаете об эпохе моего предка, чем я могу найти где-нибудь, — пошутил Питер.

Щеки Юнис горячо вспыхнули, и она поспешно пригубила вино, чтобы скрыть смущение.

— О нет, мистер Хендон, не надо мне льстить. Просто история была моим самым любимым предметом в школе, и у меня хорошая память.

— В любом случае вы заслужили приглашение на ужин. Впереди еще десерт, потом я отвезу вас домой и поеду к себе, чтобы внимательно изучить книгу, которую вы так удачно нашли для меня.

Юнис Портер не была болтушкой, поэтому на следующий день, когда Джанис усердно допытывалась у нее, смогла ли она найти то, что требовалось этому «элегантному джентльмену», просто ответила, что продала ему книгу за два фунта и восемь шиллингов. Миссис Мэдден, услышав их разговор, добродушно поинтересовалась покупателем и похвалила Юнис за такую отличную работу после закрытия магазина.

В этот день дела шли вяло, как обычно по пятницам, но перспектива увидеться с матерью поддерживала настроение девушки. Она торопила скучно и монотонно тянувшиеся часы. За все время в магазин зашли только две пожилые женщины, чтобы вернуть в библиотеку книги и взять что-нибудь «волнующее, но только не шокирующие новомодные истории о непорядочных людях».

И вот наконец Юнис, держа в руках огромный букет сирени, едет в автобусе в Дорсет, где находится частная клиника. И хотя автобус был переполнен, солидный джентльмен с коричневой тростью и в коротких гетрах, вопреки смущенным протестам Юнис, любезно уступил ей место, так что она устроилась вполне удобно. Мужчина стоял рядом и ободряюще кивал ей каждый раз, как она смотрела на него. И он был не единственным пассажиром, обратившим внимание на прелестную девушку с охапкой сирени и с робкой улыбкой на губах. Но Юнис думала только о единственном в мире человеке, которого любила и к которому ехала сейчас.

Миссис Коннери, сестра-хозяйка, женщина лет пятидесяти, с окрашенными хной волосами, смягчила суровое выражение лица при виде Юнис и даже подарила ей быстрый кивок и намек на улыбку.

— Добрый вечер, мисс Портер. Без сомнения, вы хотели бы повидать маму, — сказала она скрипучим голосом. — У нее сейчас доктор Эндикотт, но я уверена, что вы можете войти. Кстати, когда будете уходить, мисс Портер… — Она замолчала и вопросительно уставилась на девушку.

Юнис вспыхнула. Она поняла, что миссис Коннери имела в виду. Сестра-хозяйка хотела, чтобы она заплатила за первую неделю пребывания матери в клинике и, если возможно, за неделю или две вперед. А для этого надо получить подпись матери на чеке и отнести его в понедельник в банк. За всеми тревогами Юнис совсем забыла об этом, а у нее самой были лишь скудные сбережения фунтов в двадцать с небольшим. Обычно она тратила жалованье на самое необходимое для домашнего хозяйства и аптеку. И сейчас у нее в кошельке было фунта три и немного серебра.

Завтра — день зарплаты. И еще она должна получить деньги за неиспользованный отпуск, Этого хватит, чтобы в воскресенье, когда она придет вновь навестить мать, оплатить счет за первую неделю. Очень уж Юнис не хотелось беспокоить ее по поводу стоимости лечения. Она только разволнуется и будет настаивать на том, чтобы как можно быстрее уйти из клиники, а это для матери самое худшее. Как хотелось иногда Юнис, чтобы ей хоть раз улыбнулась удача — как, например, старому привратнику с Тарлок-стрит, в двух кварталах от их коттеджа. Прошлым летом он выиграл шестнадцать тысяч фунтов, угадав победителя в футбольном матче и поставив всего восемь пенсов. Невероятный выигрыш, к тому же не облагался налогом. Нет, Юнис совсем не завидовала этому человеку. Он был болен и на эти деньги смог сделать операцию, которая спасла ему жизнь. Миссис Хазард сказала ей, что он переехал жить на юг Франции, где тепло и солнечно. Это хорошо.

— Да, конечно, миссис Коннери, я зайду к вам, — сказала она.

— Хорошо. Вы, конечно, знаете, где палата? В конце холла поверните направо, номер 17.

Юнис постучала в коричневую деревянную дверь с черным металлическим номером 17, и ей открыл улыбающийся доктор Эндикотт:

— Входи, моя дорогая. Мы с твоей мамой только что приятно побеседовали.

Комната была светлой и просто обставленной. Окно выходило в красивый сад, в правом углу которого росло большое тисовое дерево, а под ним стояла каменная скамейка.

— Я принесла тебе букет сирени. Она от миссис Мэдден с ее наилучшими пожеланиями. — Юнис подошла к креслу-качалке, в котором сидела ее мать в ночной рубашке, халате и шлепанцах. — Только понюхай! Правда, чудесно? — Девушка протянула огромный букет матери. В ее глазах светилась нежность и любовь.

Ей совсем не понравилось, как выглядит мать. Нездоровая бледность с оттенком синевы, впалые щеки, вялость и полное безразличие даже к своим любимым цветам — все это наполнило душу Юнис мукой и беспомощной жалостью.