В основе Ветхозаветного предписания воздавать око за око и зуб за зуб лежала идея справедливости. В новозаветную же эпоху жизни и истории человечества требование непротивления злу в основе своей имеет уже не идею строгой справедливости, а снисходительного милосердия. Тертуллиан в начале христианской эры утверждал, что «закон возмездия… издан не для того, чтоб воздавать зло за зло, но чтобы предупреждать и укрощать насильство посредством страха». Но этот закон, подобно другим, данный по жестокосердию и грубости нравов еврейскому народу, как не согласный с высокою христианскою любовью, требовал усовершенствования. И Христос излагает Свое новое учение, где запрещает не только мстить, но и не противиться злому. Своим оборотом «а Я говорю вам» Христос прямо противопоставляет Свою речь речи законников, предлагая закон любви и всепрощения.

Вслед за заповедью о непротивлении злу приводится заповедь о всесовершенной любви. В древности среди евреев-соотечественнников чувство взаимной любви должно было проявляться с большой осторожностью. Только тот единственно должен быть любим, чей интерес и сочувствие совпадали с выгодою и симпатиею лица любящего. В противоположность этому всякий, кто бы ни требовал от нас жертвы, рассматривался уже как враг, достойный ненависти.

Как Ветхозаветный закон, так и закон Евангельский своим виновником имеет Одного Законодателя, а поэтому в Законе и Евангелии даровано человеку Божественное руководство, и в обоих та же любовь, каравшая в Законе, милующая в Евангелии, то и другое для одной дальнейшей цели, для праведности грешника, хотя достигается столь различными путями, а потому должны быть соответственные результаты в мудром и любвеобильном поведении христианина по отношению к обидевшему его брату.

Совершенная любовь обретает лишь свое истинное совершенство, когда обращена к тем, которые по отношению к любящему человеку пребывают холодны и враждебны. Это в прямом смысле слова «новая» заповедь. В законе Моисеевом заповеди, повелевающей ненавидеть врагов, нет. Это говорит о том, что книжники и фарисеи измыслили ее и перетолковали по своему практическому соображению. Мало того, закон Моисеев предписывал уважать и иноземца (Лев. 23, 4–5), и даже животному, принадлежащему иноплеменнику, необходимо было оказывать помощь. Однако в Ветхом Завете мы можем нередко встретить поражающий наше сознание жестокостью акт уничтожения языческих племен израильтянами. Эти жуткие картины тотального геноцида не могут не вызвать чувство возмущения и внутреннего неприятия, однако таковы были повседневные реалии седой древности. Это происходило не из-за ненависти и вражды, а для ограждения от пагубного влияния язычников на политическую и религиозно-нравственную жизнь еврейского народа. Здесь можно лишь увидеть то, что Израиль являлся видимым орудием в исполнении воли Божией. Однако в христианском обществе не должно быть врагов и недругов. Все люди есть дети одного Отца Небесного, а посему должны жить как братья между собой. Христос призывает не только простить врага за причиненную обиду, Он требует любить его, благословлять проклинающих, добро творить ненавидящим, молиться за обижающих нас (Мф. 5, 44).

И чтобы христианин не подумал, что исполнением заповеди любви, обнимающей даже врагов, он достигнет наивысшего нравственного совершенства, Христос говорит: «Будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный» (Мф. 5, 48). Эти слова можно считать обобщением всех преждеизложенных нравственных наставлений. Они указывают христианину тот нравственный идеал, к которому он должен стремиться.

Ветхозаветное откровение, приготовляя еврейский народ к принятию Мессии – Христа и к усвоению Его искупительного дела, в своих нравственных предписаниях указывало избранникам на их духовную нищету и невозможность освобождения собственными силами от духовного рабства. Поэтому подзаконный человек своим идеалом имел точное исполнение определенных предписаний закона и терпеливое «чаяние утехи Израилевой», – пришествия Христового.

В Новом Завете любовь является центром всего закона, и христианин, исполняющий заповедь о любви, приближается к своему идеалу – Богу. Такое стремление человека отнюдь не является пустой, неосуществимой мечтой, оно может быть вполне реальным, ибо в этом ему вспомоществует благодатная сила.

Заповедь о христианской праведности. В 6 главе Евангелия от Матфея приводится речь Спасителя, в которой осуждается ложная и лицемерная праведность не только книжников и фарисеев, но и всех тех, кто последует их примеру. Учение о милостыне раскрывается нам в свете предостережения от «фарисейской закваски». В связи с ложным пониманием и исполнением этой заповеди книжниками и фарисеями Спаситель указывает на такое исполнение, где «не слава человеческая и земное счастье должны побуждать к добродетели, но мысль о Боге вечном Мздовоздаятеле, Которому должно поклоняться не наружно только и видимо, но в духе и истине».

Наружная праведность пред людьми не принесет человеку никакой пользы: «Не будет вам награды от Отца вашего Небесного» (Мф. 6, 1). Предостерегая от внешнего показного милосердия, Спаситель образно заповедует: «Когда творишь милостыню, не труби пред собою, как делают лицемеры в синагогах и на улицах, чтобы прославляли их люди» (Мф. 6, 2).

Одни говорят, что лицемеры евреи при раздаче милостыни посредством трубы созывали нищих, иные полагают, что на Востоке существует обычай, когда нищий трубил пред тем, у кого он выпрашивал милостыни; другие это слово относят ко звуку от монеты, опускаемой в корвану (казну) церковную (ср.: Мк. 12, 41). Существует и такое мнение, что это слово было заимствовано от трубообразных, в виде рожков, церковных касс, куда евреи опускали денежные жертвы.

Еврейский народ, привыкший только к внешнему исполнению закона, не мог в своем внутреннем сознании представить дела милостыни в таком понимании, какое было обнаружено Спасителем. Внешнее исполнение законной обрядности было осуждено, ибо оно было связано с гордыней, эгоизмом и надменностью.

В христианстве милостыня должна приобретать совершенно противоположный характер. Побуждением к благотворительности должна быть не земная, скоропреходящая слава, а внутренняя, мало заметная даже самому благотворителю, любовь к ближнему. Христианин должен творить милостыню, чтобы левая рука не знала, что делает правая. Тайная милостыня угодна Богу, ибо Он «видящий тайное, воздаст тебе явно» (Мф. 6, 4).

Молитва (Мф. 6, 7). Уяснивши для слушателей понятие о христианской милостыне, Божественный Учитель далее изъясняет понятие о молитве. Сначала Он говорит, как должно молиться вообще, и потом показывает сам образец молитвы (Мф. 6, 9—13). Пример фарисеев, которые имели обыкновение публично молиться в местах общественных собраний, назначенных для молитвы и на перекрестках улиц напоказ всем окружающим, служил пунктом, от которого Божественный Учитель исходит при Своем рассуждении о христианской молитве.