— Следующее поколение вполне может жить в подземных пещерах, если мы вообще не взорвёмся, — почти весело заметил он. — Но это замечательный мир — на девяносто девять и девять состоящий из грязи…

— А мы цепляемся за оставшуюся десятую часть…

— Оптимист и мечтатель, — Йорис усмехнулся, глядя на хозяина яхты, и принялся перечитывать написанное.

Водная дорога в Хертогенбош не была пустынной. Моторные торговцы, направлявшиеся к Рейну, поднимали волны; их короткие трубы и высокие надстройки придавали им странный облик. «Вежливый полицейский» покачивался на этих волнах. Яхте приходилось постоянно уступать дорогу буксирам, которые тянули за собой бесконечные ряды речных барж.

Перед прибытием в Горинхем им посигналили с такого буксира. Мужчина в капитанской фуражке махал рукой, а Йорис и остальные на яхте вскочили и ответили ему. Квинн прекрасно рассмотрел лицо капитана. Небрежный наклон фуражки и звездоподобный шрам на левой щеке невозможно забыть. Это Корни Смитс, один из тех, кого он, по настоянию ван Норриса, должен знать.

Дирк взглянул на часы.

— Вовремя, — спокойно заметил он.

Йорис кивнул.

— Как всегда. Доброго ему пути!

Квинн не стал задавать вопросов. Но теперь он вдвойне уверился, что те, кто сейчас плыл с ним, связаны с организацией, представленной в Дордрехте йонквроув и минхеером т’Зелфде. Американец заключил, что он в надёжных руках и может позволить себе не волноваться и плыть по течению, как река, которая несёт их к городу с названием, от которого язык можно сломать.

Показался Коринхем, и Кемп зарядил камеру. Он принялся снимать деревья, за вершинами которых виднелись древние бастионы над гаванью, заполненной небольшими судами.

— Прекрасное зрелище, — нарушил немного погодя молчание Дирк. — Если вы посмотрите направо, мой американский друг, то увидите сразу за рядом тополей подлинный древний замок — Левенштейн.

— Он должен быть особенно интересен для ученого, — добавил Йорис, — потому что именно из него в семнадцатом веке сбежал Гуго Гроций [8] *, создатель международного права. Сбежал, спрятавшись в ящике с книгами…

— Единственное разумное использование библиотеки, о котором мне приходилось слышать, — заметил Баумгарде. — Но не очень приятное путешествие: на книгах неудобно лежать.

Квинн с сомнением разглядывал отдалённый Левенштейн. Простуда усилилась, и он был рад, что его не приглашают на берег для экскурсии.

Со временем «Вежливый полицейский» прошёл шлюзы в Анделе. Все поели и легли спать. Дирк покачал головой, глядя на насыпи с примостившимися на них деревнями, на участки, затапливаемые морем, где росли причудливо изогнутые растения, на низкие красные крыши фабрик с высокими трубами. Мимо непрерывно плыли баржи, пустые и нагруженные песком.

Потом показался второй укреплённый город со стенами, поросшими деревьями, — Хейсден, и Кемп снова принялся снимать. Ещё один шлюз в Бокхевене вывел их в реку Дизе и к Хертогенбошу.

Тут группа распалась. Кемп со своей камерой и с очень плохо упакованными личными вещами, о которых он, по–видимому, совсем не заботился, высадился вместе с методичным Баумгарде, который перед высадкой надел тщательно выглаженный костюм и стал похож на промышленного магната, уже лет пять возглавляющего совет директоров. Но попрощались они с остальными членами группы весьма небрежно.

Квинн начинал подозревать, что в плавании «Вежливого полицейского» было нечто большее, чем заметно на поверхности. У четверых столь разных путников такие небрежные и привычные манеры, какие появляются только после многих совместных кампаний. Йорис Маартенс вынес на берег помятый рюкзак и потрёпанный чемоданчик, который очень отдалённо напоминал такой же в багаже Квинна. А ван дер Хорне не взял ничего, кроме вещей самого Квинна. На пристани их поджидала машина, и шофёр приветствовал Дирка.

— Вам понравится замок, — Йорис отпихнул свой чемоданчик, чтобы разместить поудобнее ноги в неуклюжих башмаках на толстой подошве. — Не забудь показать Андерсу темницу, Дирк. Конечно, она сейчас уже не соединяется со рвом, но это никоим образом не уменьшает её исторической ценности…

— Мой отец, — заметил Дирк, — несомненно, отнесётся к вам, как к редчайшей находке, которую я когда–либо привозил домой. Он пишет историю рода ван дер Хорне и, насколько мне известно, даже разбирается в путанице четырнадцатого века. Это время, когда у наших предков были очень странные идеи относительно личности и собственности их не так хорошо вооружённых соседей. Темница восходит как раз к этому периоду, и не могу избавиться от мысли, что время от времени её использовали по назначению. Вы обязательно должны её увидеть. Но из когтей моего почтенного родителя мы вас спасём: когда речь заходит о его хобби, он может говорить бесконечно…

— С другой стороны, — вмешался Йорис, — кухней ван дер Хорне командует повариха, лёгкость руки и изысканность вкуса которой уступают только толщине её талии. Гурманы высоко ценят приглашение к столу ван дер Хорне.

— Я потрясён своей удачей, — обрёл дар речи Квинн. — Темница и повариха!

Замок ван дер Хорне состоял из скучных одинаковых казарм и более древней и гораздо менее приветливой средневековой крепости.

— Уютно, верно? — спросил наследник, когда машина остановилась у ворот. — Более уродливого здания во всей провинции не найдёшь! — с гордостью добавил он.