Уже подходя к капитанскому мостику, я горланила другую песню…

— Напилася я пьяна, не дойду я до дому,

Довела меня тропка дальняя до вишнёвого сада,

Довела меня тропка дальняя до вишнёвого сада…

Моему затуманенному взору явилась картина Репина. Капитанский мостик. Мой Ренчик управляет кораблем, а эта стерва Шира, в обтягивающем латексном костюме с глубочайшим декольте, стоит рядом с моим мужем и что-то томно ему говорит. Повела бедром, поправила волосы… Фу, вот коза! Я ей сейчас устрою!

— Если он при дороге, помоги ему Боже,

Если с Любушкой на постелюшке, накажи его Боже,

Если с Любушкой на постелюшке, накажи его Боже…

Парочка обернулась. Йес — с-с — с!!! Какая досада была на роже этой… Любушки. Она напряглась, и неосознанно застегнула пару пуговичек на костюме. Вся такая окрысилась. Вот это ты зря, милочка, ты тут не хозяйка. А она еще и стала меня грязью поливать. Меня!

— Ты! — зашипела Шира. — Ты! Как ты сюда попала?! Дешевка! Бесприданница! Какое право ты имеешь здесь находиться?! Тебе было приказано сидеть и не высовываться!

— Шира, замолчи! — приказал Доррен. Мой милый, наивный капитан…

— Лохудра! Простушка! Идиотка! Наивная дурочка, ты действительно думаешь, что Доррен тебя любит? Он специально хотел тебя на Черной планете оставить, чтобы ты сдохла!

Я и ухом не повела. Кстати, где-то я уже слышала такое… А она случаем не в сговоре с Уртом? Так или иначе, я решила не беспокоить свои бедные нервы. Они мне еще на трезвую голову понадобятся. Я отпила немного горяченькой из бутыли… Алкоголь, жги! А Шира все порола ересь…

— Назови мне хоть одну причину, по которой ты имеешь право здесь находиться?! — О — о-о! Овечка моя блохастая, про причину это ты зря! Песня сама собой напросилась…

— Первая причина — это ты,

А вторая — все твои мечты,

Третья — это все твои слова,

Я им не поверил(?) едва…

Четвертая причина — это ложь,

Кто прав, кто виноват — не разберешь…

Шира незаметно продвигалась ко мне, а Мистер Спайк так же незаметно подкрадывался к ней. Неожиданно блондинка испустила душераздирающий визг! Мне, заправленной горючим, это было нипочем, а вот Ренчик подскочил в своем кресле, мама не горюй… Спайк, какая ты у меня умница! Мой каур сделал свое мокрое дело прямо на белобрысую заразу. Шира умчалась с капитанского мостика с молниеносной скоростью. Мы с мужем остались одни. Одни… То есть, до моего появления он был наедине с Широй?! Додумать перспективы такого общения между моим мужем и этой стервой мне не дали.

— Юлия! Как ты здесь очутилась? — осведомился муж.

А вид у тебя, дорогой, как будто ты малость не доволен, но очень рад моему появлению. Я молча подняла руку с бутылкой и приложилась, допив содержимое.

— Понятно, — какой ты у меня догадливый, — и что мне с тобой делать?

— А мне что с тобой делать? — декольте Ширы не выходило у меня из головы.

— Это ты о чем?

— О декольте, об облегающем латексе, например.

— А что с этим не так? — вот ведь блаженный!

— Глубина и степень облегаемости! — я не выдержала. — Как ты думал провести вечер, ночь?

— М — м-м? А есть предложения?

— Я серьезно.

— Часов до двенадцати ночи вести корабль самому, а потом пойти спать лечь с мыслями о тебе… А что?

— И все это в компании Ширы?

— Далась тебе эта Шира! — так и не догнав мою мысль, разозлился Доррен.

— Это она тебе далась, твоей же матерью! Она тебя конкретно охмуряла. Томный голос, покачивание бедра, глубокий вырез… Или ты думал, что она невинно та — а-аким образом с тобой общается? Да вы бы через час уже в твоей же постели были!

Вот. Я все сказала. Рен, похоже, осознал перспективы своего тет — а-тета с Широй, его лицо вытянулось, а потом стало таким довольным — предовольным.

— Спасибо, кошечка! Я рад, что ты, не смотря ни на что, тут, и спасла меня от непоправимой ошибки. Сильно ревнуешь?

Нет, вот ведь засранец! Я к нему со всей своей нетрезвой распахнутой душой, а он «сильно ревнуешь?» Ик! Кажется, это было вслух. Хмель во мне решил обидеться, и я с ним согласилась. Не заметила, как муж подошел совсем близко и прошептал на ухо.

— Ну что ты, не дуйся! Меня сильно взбесила перспектива измены. Как ты смотришь на то, чтобы ее продать на Гелоне? — шутливо произнес муж.

— Она конечно не подарок, но живой человек, — засомневалась я.

— Дорогая, — хмыкнул капитан, — мы ее просто припугнем, чтобы впредь думала, кого соблазнять собралась.

— А может, просто в тюрьму посадим? Рабство, по — моему, слишком тяжелое наказание. С такими нравами, ее там быстро укокошат, — вот, оказывается, какая я сентиментальная. Припугнуть эту выскочку очень хотелось.