Осматриваюсь вокруг в поисках одежды, которую я доставал из рюкзака, я потрясен внезапной сумасшедшей идеей, пришедшей мне. Мойра сказала чувствовать здесь себя, как дома. Но также она дала мне чётко и ясно понять, что на людях, в людных местах, мне нужно быть полностью одетым все время, но вне всяких сомнений, если бы я был дома в карайканской деревне, я был бы полностью голым.

С хитрой улыбкой я развязываю узел полотенца на талии и даю ему упасть на пол, перед тем как выхожу из моей спальни.

Мойра на кухне. Она стоит ко мне спиной, пока что-то готовит на плите. Я сразу смог вспомнить свою маму, стоящую около плиты в нашем доме и достающую печенье из духовки, я даже смог ощутить тонкий аромат шоколада и ванили, тех вещей, которые давно забыты мной. Мой рот наполняется слюной и, поддавшись мимолетному желанию, мне хочется спросить Мойру, а сможет ли она для меня приготовить печенье.

Но затем я подавляю своё желание, потому что я не хочу просить ее ни о чем.

Я подхожу к кухонному столу и когда начинаю отодвигать стул, Мойра слегка пугается и затем медленно поворачивает голову через плечо с лёгкой улыбкой.

— Я надеюсь, ты голоден. Я…

Казалось, Мойра полностью лишилась дара речи, и ее глаза открылись широко в удивлении, пока она смотрит на меня, стоящего перед ней голым. Ее красивый ротик ошеломленно открыт, пока ее глаза медленно опускаются, рассматривая сантиметр за сантиметром моё тело. Когда наконец ее взгляд достиг моего члена, он немного вздрагивает от возбуждения под ее взглядом, начиная вставать, что несколько удивило меня, так как всего час назад я как следует усмирил этого зверя.

— Что ты делаешь? — спрашивает она хриплым голосом, пока ее взгляд фокусируется на моём лице.

— Я готов обедать, как ты и сказала, — отвечаю я без единой эмоции на моём лице.

— Но… ты не можешь… тебе нужно надеть что-нибудь на себя, какую-нибудь одежду, Зак, — говорит она мне, пока ее взгляд быстро пробегается по мне.

— А я не хочу, — это все, что я ей отвечаю, перед тем как сесть на стул. Я вытягиваю ноги перед собой и складываю руки на животе.

Мойра тяжело сглатывает.

— Но это никуда не годится, ходить голым.

Пожав плечами, я смотрю на неё насмешливым взглядом.

— Ты сказала мне чувствовать здесь себя как дома. У себя дома я ходил бы голым. Поэтому сейчас я голый и здесь, ты мне сказала называть это место моим домом.

Она открывает рот, чтобы сказать что-то, но тут же закрывает его, скрежеща зубами от лёгкого чувства досады. Мойра прикрывает глаза, делает глубокий вдох. И когда она открывает глаза, она улыбается мне той же приятной улыбкой, которую я видел пару тройку раз за последние несколько дней, когда я отказывался выполнять то, что она просила меня.

— Хорошо… на сегодня достаточно. Мы поговорим об этом позже.

Отворачиваясь от меня, чтобы помешать что-то в кастрюльке на плите, что, я должен был признать, пахло просто потрясающе аппетитно, она тихо пробормотала:

— Просто не подходи и не открывай, когда кто-то постучит в дверь.

Я усмехаюсь себе довольною улыбкой, потому что поставил ее в неудобное положение. Это ещё самое малое, что она заслуживает, еще с самого первого момента, как я обратил на неё своё внимание, она украла у меня мой покой. И если я могу отплатить ей за эту услугу, я сделаю все возможное, что в моих силах, чтобы отдать ей это сполна.

Мойра занята у плиты, что-то постоянно помешивая в кастрюльке. Затем она берет две тарелки из шкафа и половником разливает каждому в тарелку порцию. Беря в руки обе тарелки, она поворачивается ко мне и говорит:

— Это конечно не что-то особенное, это просто Hamburger Helper («Ужин с гамбургером»; гамбургер с гарниром — лапшой, томатами и острым перцем или с острым перцем, печеным картофелем и бобами, бефстроганов, лазаньей и др.) Но у меня толком нет продуктов. Завтра сходим в супермаркет за продуктами.

Она берет тарелку и ставит передо мной. Я глубоко вздыхаю, так как смотрю на гору незнакомой мне еды. Она достаёт из отделения для столовых приборов две вилки и кладет одну около моей тарелки, которую я конечно игнорирую.

Я не стал дожидаться, пока она сядет за стол, чтобы начать есть, я сразу же погружаю мои пальцы в большую гору только что приготовленной еды и пытаюсь удержать ее в пальцах. Она выскальзывает из моих пальцев и падает опять в тарелку.

Когда я смотрю на Мойру, она легко берет свою вилку и набирает ею немного еды, затем аккуратно кладет ее к себе в рот. После того как она пережевывает и глотает пищу, она говорит мне: