— Сколько раз за последние три месяца я говорил тебе о том, что не стоит уничтожать демона, если для этого придётся пожертвовать человеческой жизнью? — Он мог отвести Джамилу в сторонку, отчитать в уединённой обстановке, но она выставила свой промах на всеобщее обозрение, поэтому и отвечать будет в присутствии остальных.

Её щёки вспыхнули. Джамила обвела взглядом присутствующих, прежде чем снова сфокусировать его на Захарииле.

— На протяжении последнего месяца, ты упоминал об этом, как минимум один раз в день. Так что, я полагаю, что около девяноста раз.

И это не было преувеличением.

— Тем не менее, ты всё равно убила человека.

Джамила вызывающе вздёрнула подбородок. Её глаза казались почти чёрными из-за опущенных ресниц, и были совершенно сухими.

— Убила. Он насмехался надо мной, используя человеческое тело.

Слишком часто за сегодняшний день женщины разговаривали с ним, вздёрнув подбородок. Это уже слишком. Аннабель это было позволительно, потому что она была человеком и не знала ничего лучшего, и у неё не было другого способа показать своё недовольство. И Захариил, как это ни странно... был очарован ею. Но в данном случае всё обстояло иначе.

— Настоящий воин знает, как не реагировать на оскорбления. За твоё бунтарство я получу ещё одну порку. Не ты. Я. — И, возможно, это было проблемой. Джамила не задумывалась об ответной мере. Как и остальные.

— Мне жаль, — произнесла она сквозь стиснутые зубы.

Именно так Захариил отвечал своему Божеству, но, естественно, без раздражения.

— Ты сожалеешь вовсе не о своём поступке, а о том, что я вменяю тебе вину. — В тот момент, когда Захариил осознал, что произнёс, он нахмурился.

Неужели Божество прямо сейчас над ним смеётся? Оно сказало те же самые слова Захариилу.

Какой поворот событий. Захариил из непокорного превратился в достойного подражанию, просто чтобы продолжить сражаться с существами, мучившими его брата. Но его солдаты посчитали бы, что он ведёт себя с ними хуже, чем Божество поступало с ним.

Джамила не ответила, а лишь упрямо поджала губы.

— Джамила, если подобное снова произойдёт, я заставлю тебя страдать так, что ты и представить себе не можешь, и любое наказание, которое я за твой проступок получу, я верну тебе сторицей. — После следующей порки он сможет такое сделать. Например, сегодняшний раз мог стать примером. — Ночью ты посетишь каждого члена моей армии и извинишься за свои действия. Ты будешь молить об их прощении... за то, что являешься причиной того, что завтрашнее утро они проведут в человеческой форме, — со скрытыми от посторонних глаз крыльями, — прочёсывая каждый переулок и улицу в округе Моффат, штат Колорадо. — В поисках мест преступления.

Оскорбительно для неё — поучительно для остальных. Каждый извлечёт свой урок.

Джамила склонила голову, но не заплакала.

Отлично.

— Каждый, кто осмелится ослушаться приказа, станет пленником моего облака до конца этого года. Больше я не намерен терпеть вашу непочтительность. — Захариил встретил пристальный взгляд каждого из воинов.

Они склонили свои головы. Стоило признать, без энтузиазма, но всё-таки склонили.

— Давайте больше не будем говорить об этом, — произнёс Захариил.

Ксерксес ткнул пальцем в сторону падшего ангела.

— Кто это и почему он здесь? — Наступила пауза, а затем он добавил: — Если мне позволительно об этом спрашивать?

Смена темы разговора оказалась кстати.

— Его зовут МакКэдден, и теперь он на вашей ответственности.

МакКэдден совершил преступления против своих соратников ангелов и против людей, и всё ради женщины, которая даже не желала с ним быть.

Но почему его признали неугодным на небесах, лишили крыльев и скинули на землю, чего не происходило с Захариилом и пятью его воинами, было загадкой. На первый взгляд МакКэдден не отличался от остальных воинов. У него были окрашенные в бледно-розовый цвет волосы, татуировки кровавых слезинок под глазами и серебряный пирсинг в бровях. А под всем этим, должно быть, таилась беспросветная тьма.

— Когда мы закончим, ты заберёшь его с собой и запрёшь у себя дома, — сказал Захариил. Он не хотел, чтобы падший ангел находился возле Аннабель. — И отныне я не несу ответственности за те преступления, которые он совершит. Теперь за это будешь отвечать ты.

Ксерксес заскрежетал зубами, но не стал возражать.

Тэйн издал смешок, а Бьорн толкнул кулаком в бицепс Ксерксеса.

— Удачи.

— Теперь по поводу захваченного демона, — продолжил Захариил.

Тело каждого ангела, включая и его, замерцало от удовольствия. Все шестеро одновременно повернулись и вопросительно уставились на существо. Она извивалась в путах, а туман окутал её лоб и забрался в рот, удерживая демонессу на месте и мешая что-нибудь говорить. Туман также закрывал её уши, не позволяя слышать разговоры ангелов.

Она была миньоном демона Болезни. Её тонкую, как бумага, обвисшую кожу покрывали язвы. Тощему телу не хватало мускулатуры, не говоря уже о хоть каком-нибудь намёке на жир. Те редкие зубы, которые у неё остались, казались жёлтыми и такими же ветхими, как и её кожа, и такими же отвратительными, как её когти.

— Позволь ей слышать нас, — приказал Захариил облаку. Туман стал редеть и исчез полностью. — Позволь ей говорить. — Также быстро туман, закрывающий ей рот, рассеялся и исчез.

Миньон прошипела ужасное проклятие.