– Что? – я не хотел ее понимать.

– Лошадь! Слона! Бегемота! Короче, вставай на колени, а руками упирайся в пол! Вот так! – Лена приняла позу кошки и даже выгнула спину.

– Это еще зачем? – само собой, мне требовались объяснения.

– Я хочу показать тебе кое-что! Но для этого ты должен мне подчиниться! Ну же, милый, не тупи! Давай быстренько изобрази лошадку!

Наверное, это было слишком с моей стороны, и многие бы меня не одобрили, но я повиновался. Мне вдруг захотелось заржать, и я не выдержал и издал ртом гортанные звуки, на которые раньше был совсем не способен. Определенно, именно так призывно и ржет конь, когда подзывает понравившуюся ему кобылку!

Я удивленно посмотрел на себя. Мне стало казаться, что сейчас у меня вырастет хвост и грива, а также копыта на всех четырех конечностях! После чего я побегу в неведомую даль за сеном и соломой для подстилки.

– Молодец, хорошо настраиваешься! Стоит только немного подтолкнуть, и ты уже готов! – голос Лены вывел меня из «лошадиного состояния», – а теперь мы с тобой поменяемся местами: я хочу, чтобы ты стал женщиной – но только на уровне сдвига осознания! И не бойся – никуда твой мужчина не убежит! Но разреши своей сущности узнать, что каждый из нас двойственен!

– Делай, как я! – она прижалась ко мне и медленно пошла вперед, одновременно переставляя левую руку и левую ногу, потом – точно также правые. Точь-в-точь, как рысак-иноходец. Я пристально смотрел на нее, мои сомнения окончательно рассеялись, что-то во мне попалось на крючок, и я начал двигаться с ней в унисон.

Рука-нога, потом снова рука-нога! Рука-нога, потом снова рука-нога! Мы размеренно шли и молчали. Посреди Лениной студии лежал громадный ковер круглой формы диаметром никак не меньше пяти метров, и мы стали перемещаться по его окружности. Ковер был длинноворсным и очень мягким, касаться коленями и ладонями его поверхности было приятно.

Я с силой прижимался к Лене, под ее защитой мне было хорошо и спокойно, и я вдруг поймал себя на мысли, что готов смириться со своей ролью ведомого и подчиняться, подчиняться, подчиняться. Я чувствовал, как с меня спадает груз ответственности, мысли становятся легкими, и странные незнакомые ощущения захватывают меня целиком.

Я стал намного более легким, чем был. Мир вокруг меня преобразился: кто-то настойчиво долдонил мне в ухо, что многого от меня не ждут, а так – найти мужа, а потом будь, что будет! Я попытался отмахнуться от прилипчивого голоса, но внезапно понял, что в его словах есть смысл!

Ведь найти достойного мужчину – это завидная участь, принимая во внимание, насколько высока конкуренция, и сколько вокруг желающих заполучить его в свои объятия! Я мысленно оглянулся – на все обозримое пространство была накинута светящаяся пелена, которую ткали миллионы и миллионы женщин. Она впитывала все их чувства, эмоции, жизненный опыт и переживания – они были ее частью и одновременно создательницами.

Они жили среди тонких нитей, почти не стремясь выйти наружу. Они пытались пробиться наверх, обойти соперниц, занять выигрышное положение – но только внутри общего кокона. Они, как участники рыцарского турнира, прежде всего, бились между собой. Внимание мужчин для них было всего лишь следствием, а вся женская энергия брала свое начало из среды себе подобных и уходила туда же – в создаваемую ими пелену.

Над женщинами, словно коршуны, вились мужчины. Они походили на хищников, которые высматривают добычу, а потом атакуют ее с той или иной степенью напористости. Мы, т. е. дамы, были для них желанной целью (не достаточной, но необходимой), мы чувствовали это и отбивались, как могли – ставя условия и покоряясь только при выполнении этих условий.

Нам приходилось реагировать на атаки мужчин, хотя, в основном, мы были заняты самими собой. Но когда мужчина становился слишком настойчив, мы захватывали его часть и быстро и резко начинали взбираться ему на голову – лишая его возможности трезво и отстраненно видеть нас со стороны.

Нет, мы – не охотницы, но мы и не жертвы! Мы просто пользуемся моментом – кто бы там что о нас не думал!

Наше светящееся пространство живет само по себе – мужчины находятся вне его, и их сообщество больше похоже на сжатый кулак, который, однако, никуда не направлен. Отдельный мужчина не может долго находиться среди нас: мы высушим его досуха – просто потому, что он инородное тело! Наше пространство все время атакует его, пытаясь вышибить наружу – там его родина, там ему самое место!

Но женщина – совсем другой разговор! Попадая в сжатый мужской кулак, она делает его мягче, кулак разжимается и становится более разреженным. Женщина быстро находит для себя приемлемые формы существования, и насколько оно будет комфортным, зависит только от нее!

А представительницы моего пола, попадая в среду обитания мужчин, первым делом обязательно займутся выяснением отношений друг с другом – это, как пить дать! При этом мало обращая внимания на мужчин!

– Моего пола!? – внезапно отчетливая мысль о каком-то громадном внутреннем диссонансе проникла в мой мозг, – но я ведь мужчина! Или нет?