– Смотрите, Лестрейд, это парик, причем отличного качества. Вот вам и забота о внешнем виде.

– Черт бы меня побрал! – воскликнул инспектор.

Нагнувшись, я снял тапочки с ног покойного. На каждой из ступней возле большого пальца обнаружилось по внушительной шишке.

– Ума не приложу, старина, как вы догадались о ревматизме, – искренне признался я.

Вместо ответа Холмс подошел к камину и поднял пару коричневых башмаков, стоявших на полу.

– Посмотрите, как на обуви растянута кожа в характерных для ревматических шишек местах, – объяснил мой друг. – Вот вам и весь секрет.

– Ну конечно, – вздохнул я. – После ваших объяснений все кажется таким простым…

– Но как вы догадались, что его жена недавно умерла? – не сдавался Лестрейд.

Вместо ответа Майкрофт снял висевшее на двери пальто покойного и показал на левый рукав, где чернела траурная повязка.

– Элементарно, – промолвил он.

– Он мог носить траур по кому угодно, – возразил Лестрейд.

– Резонно, – согласился Шерлок Холмс, – но не надо забывать, что покойный был человеком замкнутым и обилием близких друзей похвастаться не мог. Даже Майкрофта он называл знакомым. У миссис Эллот было два часа на то, чтобы поставить супругу Кавендиша в известность о кончине ее мужа, и, тем не менее, свежеиспеченная вдова так здесь и не появилась. Это наводит на мысль, что Кавендиш носил траур именно по своей супруге.

– Подтверждаю, – кивнул Майкрофт, – миссис Кавендиш скончалась два месяца назад.

– Вы, как всегда, на высоте, Холмс, – признал я. – Но у меня, если позволите, есть еще один вопрос. Вы несколько раз упомянули, что Кавендиш вел замкнутый образ жизни. Как вы об этом догадались?

– Вам не показалось странным, что кабинет Кавендиша располагается на втором этаже? – поднял бровь великий детектив. – Лично меня это удивило. Я стал думать о причине подобной планировки и пришел к очевидному выводу: так рабочее место оказывается ближе к спальне и ванной комнате. Две трости у камина также наводят на мысль, что покойный спускался и поднимался по лестнице только в случае крайней необходимости. Если вам нужны еще доказательства, посмотрите на модели кораблей. Я насчитал пять штук вместе с этой, – Холмс показал на незаконченную трехмачтовую шхуну, стоявшую у окна на столе. Рядом с ней лежали инструменты и наждачная бумага, а стол и пол рядом были густо присыпаны опилками. – Подобное увлечение отнимает уйму времени, – пояснил мой друг.

– Теперь я вижу доказательства того, что у покойного были золотые руки и острый глаз. А где очки?

Холмс подошел к Кавендишу и ловко вытащил из кармана халата пенсне.

– Но его не было видно, – возразил я, – как вы узнали, что оно там?

– Пружинный зажим пенсне оставляет характерные следы на переносице, особенно если человек носит очки не снимая, что мы и наблюдаем в случае с Кавендишем.

– Вас очень занятно слушать, – вновь напустил на себя официальный вид Лестрейд, – но все эти подробности нисколько не объясняют, что именно здесь произошло.

Холмс подошел к окну, выглянул из него и, обернувшись к нам, бросил через плечо:

– Здесь внизу только небольшая фановая труба. Ни рукой, ни ногой не зацепишься. В радиусе пятнадцати метров – ни дерева, ни плюща, ни водостока.

– А если убийца воспользовался лестницей? – предположил Майкрофт и тоже подошел к окну.

– Сильно сомневаюсь, – покачал головой Холмс. – Клумба внизу не примята, пыль на подоконнике нетронута.

– Может, произошел несчастный случай? – предположил я. – Порыв ветра задул газовые лампы. От него же захлопнулось и окно.

– Боюсь, ваш вариант не подходит, старина, – улыбнулся Холмс. – Смотрите сами, сейчас еще только начало смеркаться. Два часа назад в искусственном освещении не было нужды.

Я почувствовал себя глупее некуда и решил впредь держать рот на замке.

– Простите, джентльмены, – вмешался Лестрейд, – но пока ни один из вас не привел ни единого довода, опровергающего мою первоначальную версию о суициде. Если вы не возражаете, я пойду допрошу экономку.

– Отличная мысль, – согласился Холмс. – Пожалуй, я составлю вам компанию.

Спустившись по лестнице на первый этаж, мы проследовали на кухню, где миссис Эллот утешала служанка.

– Вы позволите, миссис Эллот, задать вам несколько вопросов? – спросил Лестрейд.

– Да, конечно, – ответила та.

– Сколько вы работаете у семейства Кавендишей?

– В октябре будет четырнадцать лет.

– Живете здесь?

– Да, сэр. Моя комната и комната Мэри находятся на четвертом этаже.

– Правильно ли я вас понял, что после смерти миссис Кавендиш здесь жили только вы втроем?

– Не совсем, сэр. С нами еще живет господин Джайлс. Его комната на третьем этаже.

– Господин Джайлс приходится Кавендишу сыном?

– Да, сэр.

– И где он сейчас? Он знает о смерти отца?

– Еще нет, сэр. Утром он уехал в гости к друзьям в Сент-Джонс-Вуд и еще не вернулся.

– Вы знаете, кто его друзья и где именно они проживают?

– Нет, сэр.

– Вы не могли бы нам подробнее рассказать о господине Джайлсе и его отношениях с отцом? – подал голос Холмс.