В назначенное время мы поднялись в его спальню. Разумеется, я шествовал впереди. Мы увидели, что дверь в комнату босса распахнута настежь, и вошли. Он сидел за столом возле окна, завтрак уже убрали, он пил кофе и просматривал утренний выпуск «Таймс», покоившийся на подставке для чтения.

Вульф приветствовал своих агентов, а у меня спросил, нет ли новостей. Я ответил «нет», а также доложил, что звонил Стеббинсу, который был готов оттяпать мне ухо и не откусил его только за дальностью расстояния.

Вульф сделал глоток кофе и поставил чашку на стол.

– Тогда нам придется работать самим. Вы все четверо направитесь в квартиру миссис Моллой и обыщете там каждый дюйм. Возьмите щупы для мебельной обшивки и все остальные инструменты. Проблема заключается в том, что мы не знаем, что искать.

– Тогда откуда нам знать, то мы обнаружили или не то?

– А вы и не будете знать это наверняка. Но нам известно следующее: Моллоя убили не без причин. Он прятал в сейфе, снятом на чужую фамилию, большую сумму денег и хотел уехать из страны. Самые тщательные расспросы среди друзей и знакомых не дали даже намека на то, откуда у него деньги, как и когда он их получил. Более того, ни на теле убитого, ни среди бумаг в его офисе, ни в квартире, ни в сейфе не было обнаружено ничего, хотя бы косвенно намекающего на существование этих денег. Что-то мне не верится, что нигде не сохранилось даже намека на такое богатство. Я говорил Арчи еще в пятницу, что, если человек попадает в скверную ситуацию, которая угрожает его жизни, он должен где-то припрятать некое указание на эту угрозу. Какой-нибудь сувенир. Я надеялся, что мы отыщем его в сейфе. Оказалось, там ничего подобного нет. Нам нужно было продолжать действовать в том же направлении, но помешали другие дела, в частности убийство служанки.

Он сделал глоток кофе.

– Нам необходим этот сувенир. Им может оказаться портфель, блокнот, один-единственный листок бумаги. Нет, я просто не представляю, что это может быть. Разумеется, Моллой мог припрятать сувенир где угодно – поручить его заботам какого-нибудь приятеля, оставить в камере хранения отеля или вокзала. Но прежде всего стоит хорошенько обыскать квартиру убитого. Искомый предмет может обнаружиться там с той же вероятностью, что и в любом другом месте, а квартира – самая доступная для нас зона поисков. Любой предмет, попавший в поле вашего зрения или вам под руку, рассматривайте с точки зрения того, не может ли он представлять собой то, что нам нужно. Арчи, объясни все миссис Моллой, поинтересуйся, не желает ли она вас сопровождать, а если нет, попроси у нее разрешение на осмотр квартиры и ключ. Все, джентльмены! Не спрашиваю, есть ли у вас вопросы, поскольку у меня все равно нет на них ответов. Арчи, оставь на моем столе телефон квартиры. Вдруг мне потребуется с тобой связаться?

Мы вышли. Я поднялся на один лестничный марш, зная, что Сельма у себя: Фриц только что отнес ей поднос с завтраком. К тому времени нас с ней уже связывали достаточно близкие (но не интимные) отношения, чтобы я прибег к условному стуку: два-один-два.

Мне было дозволено войти. И я отметил – просто в силу привычки все подмечать, чрезвычайно важной для детектива, – что она замечательно выглядит в мягком, длинном, свободного покроя одеянии лимонного цвета, то ли халате, то ли домашнем платье, и без грима. Мы пожелали друг другу доброго утра, и я сообщил, что за ночь ничего существенного не произошло, но нами разработана программа действий.

Когда я пояснил миссис Молой суть нашего плана, она усомнилась, что в ее квартире может обнаружиться что-то неизвестное ей. Тогда я напомнил, что она даже не потрудилась заглянуть в доставленные из офиса мужа картонные коробки, и спросил, избавилась ли она от одежды Моллоя и прочих его вещей. Выяснилось, что нет. Ей попросту не хотелось ни к чему прикасаться, поэтому все на месте. Я предупредил, что обыск будет доскональным, и она не возражала. Желания поехать с нами на квартиру вдова не изъявила.

– Вы наверняка решите, что я не в своем уме. Ведь совсем недавно я не хотела перебираться сюда. А вот теперь у меня нет ни малейшего желания когда-нибудь снова войти в ту дверь. Похоже, моя беда была в том, что я просто не решалась оттуда съехать.

Ее беда была в том, возразил я, что она считала Питера Хейза убийцей Моллоя. Но это уже в прошлом. Затем я взял у нее ключи, спустился вниз, где меня ждали парни, положил на стол Вульфа записку с телефоном квартиры и предупредил Фрица, что мы уходим. Сол и Фред собрали комплект инструментов из того, что нашлось в шкафу в кабинете. Мы держим там буквально все, начиная от ключей и кончая отмычками.

Описание всего, что мы проделали в тот день в квартире Моллоя между 9.35 утра и 3.10 дня, возможно, пригодилось бы вам для поисков утерянных бриллиантов или редкостных почтовых марок, но если вы не теряли ни того ни другого, оно только нагонит на вас скуку.

Под конец мы знали много нового о хозяевах квартиры. Например, что Моллой собирал использованные лезвия в картонную коробочку, которую хранил в своем туалетном столике. Или что кто-то однажды прожег маленькую дырочку в сиденье стула, вероятно сигаретой, а потом непонятно для чего засунул в нее кусочек лимонной кожуры. Что у миссис Моллой три пояса с резинками; что она носит бледно-желтое нижнее белье, белые ночные сорочки и чулки четырех оттенков телесного цвета, не хранит никаких писем, кроме полученных от сестры из Арканзаса; что у нее нет неоплаченных счетов, за исключением одного, из прачечной, на три доллара восемьдесят четыре цента. Что у всей мебели в квартире прямые ножки. Что если у вас из рук выскальзывает сахарница с гранулированным сахаром, который рассыпается по полу, это равносильно стихийному бедствию.

Мы с Солом также внимательнейшим образом обследовали каждый клочок бумаги в трех картонных коробках, которыми занимался Орри.

Было бы неверно сказать, что мы вообще ничего не обнаружили. Мы обнаружили два пустых ящика – самых верхних с обеих сторон двухтумбового письменного стола, стоявшего возле стены в комнате, которая, очевидно, служила берлогой Моллою.

Ни один из шести ключей, которыми снабдила меня Сельма, не подходил к их замкам – отличным замкам марки «Уэзерби». И Солу пришлось поработать над ними инструментами из нашего набора. Ящики оказались девственно пустыми. Заперли их, очевидно, лишь в силу привычки.