Шрифт:
В результате обрушившихся на него гонений с 1843 года Эллиотсон выступал больше как воин. В этом году он не только стал издавать свой «Zoist», но и опубликовал книгу с явно воинствующим заголовком «Многочисленные случаи хирургических операций без боли в месмерическом состоянии; с замечаниями по поводу возражений многих членов Королевского медицинского и хирургического общества и других в принятии неоценимого блага месмеризма». Говоря о радикализме месмеристов, заметим, что Эллиотсон посвятил свою книгу «тем, кто ставит истину выше невежества или простого любопытства, кто испытывает больше удовлетворения в борьбе за благо знания, добродетель и счастье ближнего, чем в борьбе за так называемые собственные интересы».
Эта книга (или брошюра, поскольку она невелика) действительно будоражит ум. Первая глава подробно описывает ампутацию ноги выше колена; месмеристом был не Эллиотсон, а адвокат по имени У. Топхэм, хирургом же — мистер Вард. Пациент Джеймс Уомбелл немного стонал, но оставался неподвижным и спящим, даже когда хирург резал седалищный нерв. После операции он сказал, что не чувствовал боли, но однажды услышал «скрежет» пилы о бедренную кость. Он не только хорошо перенес операцию, но еще и жил потом тридцать лет.
Во втором разделе главы сообщается о реакции Королевского медицинского и хирургического общества (главный орган медицинского образования в то время) на отчет об этой операции. Первый спикер заявил, что пациент, вне всякого сомнения, натренировался терпеть боль. Другие напомнили публике, что часто пациенты переносят операцию без анестезии и не проявляют никакой реакции на боль. Однако не без ощущения боли, напоминает нам Эллиотсон. И так далее и тому подобное. Эллиотсон саркастически озаглавил этот раздел «Определение Королевского медицинского и хирургического общества в Лондоне того, что данный факт не был фактом». Ученые один за другим поднимались со своих мест и, поддерживая друг друга, провозглашали пациента обманщиком. А на следующей встрече они предложили стереть запись об их участии в совещании в протоколе, — это уже больше напоминает историю, как Троцкого ретушировали во всех советских фотографиях после его падения и расстрела. С глаз долой, из сердца вон!
Эллиотсон соглашается со своими критиками, что все феномены месмеризма могут случаться естественным образом и при других обстоятельствах, однако, по его мнению, это не умаляет значения месмеризма как искусственного средства введения в сомнамбулическое состояние («спящее бодрствование»). Вторая и последняя глава описывает другие случаи анестезии при хирургических операциях (в том числе стоматологических) по всей Англии и заканчивается известным случаем с мадам Плантэн из Парижа, который мы видели в 4-й главе.
Пик карьеры Эллиотсона приходится на 1846 год, когда подошла его очередь произнести Гарвейскую речь перед медиками Королевского колледжа. Разразилась шумная кампания с письмами в медицинские журналы, сожалеющими по этому поводу, однако ничего нельзя было поделать. Протокол колледжа позволял предоставить трибуну самому младшему члену, который до этого не имел привилегии выступать с речами. Итак, они предоставили ему эту возможность, но приняли некоторые меры предосторожности, позаботившись о присутствии полиции на случай беспорядков — надо понимать, на случай чрезмерного удивления августейшего академического окружения. Эллиотсон ухватился за возможность и подготовил блестящую речь. Какой шикарный повод для демонстрации свободомыслия! Показать, как самого Гарвея сначала высмеяли и презрели за идею, что кровь циркулирует по телу, как подвергались освистыванию вакцинации и прививки etc.! «Давайте же помнить обо всем этом: никогда не позволяйте власти, тщеславию, привычкам или страху выглядеть посмешищем сделать нас безразличными и, тем паче, враждебными истине». Его заключение звучало особенно напыщенно:
Никогда ранее как сегодня не была так насущна необходимость признать все это. Совокупность представленных нам фактов не только замечательна в смысле физиологии и патологии, но также является предметом величайшей важности для предупреждения страдания человека от руки хирурга и при лечении болезней. Главные феномены бесспорны; авторы разных времен сообщали о них; и все мы, кто-то изредка, а кто-то каждый день, были их свидетелями. Что же необходимо было выяснить, так это могут ли они производиться искусственно, под нашим контролем, а выяснить это можно только экспериментальным путем. Высочайший императив нашей профессии — тщательно и беспристрастно прояснять эти феномены экспериментально, причем, самостоятельно каждому врачу. Я проделывал это в течение десяти лет и без страха заявляю, что предупреждение боли при хирургических операциях, приостановка прогрессирования болезни, обеспечение хорошего самочувствия больных и излечение многих заболеваний, когда другие традиционные методы лечения не помогают, — все эти феномены истинны. И таким образом, во имя любви к истине, от имени нашей благородной профессии, от имени и во благо всего человечества, я призываю вас исследовать этот важный предмет.
Позже в 1840-х годах Эллиотсон был одной из движущих сил за создание в Лондоне месмерической лечебницы, однако обстоятельства уже превратили его в реликтовый пережиток эпохи. Брейд, к изучению его работ мы скоро подойдем, решительно отстранил гипнотизм от физикалистских теорий, которым предавался Эллиотсон, и тем самым отслужил заупокойный молебен животному магнетизму. Хирургическая анестезия, этот изумруд в короне месмеризма, стала излишней вследствие введения химической анестезии. Более того, по Британии в 1850-х годах, как и в Соединенных Штатах, прокатилась спиритическая горячка, и месмеризм в этой суете был подзабыт. Длинная кампания Эллиотсона окончательно вымотала его: в 1860-х годах он часто страдал от депрессии и даже подумывал о самоубийстве. Диккенс и другие друзья сохранили преданность ему до конца.
Чарльз Диккенс и жена банкира
Читателю романов Диккенса простительно, если он не догадывается, что Диккенс страстно увлекался месмеризмом. В книгах это почти не отразилось, если не считать некоторых случайных образов вхождения в транс. Однако Эллиотсон был крестным отцом его сына Вальтера, семейным доктором и другом на всю жизнь. В письмах Диккенса часто встречаются ссылки на него и на месмеризм вообще, и всего лишь случайная публикация этих писем, собственно, и поведала читателю об интересе Диккенса. 27 января 1842 года он написал Роберту Кольеру в Бостон: