На ужин была вареная говядина с картошкой, салат из свежих овощей и чай с сахаром.

— Плохие новости, — начал генерал Иванович. — Мы проанализировали каждый кадр, каждый доклад, словом, вес. Скорее всего мы имеем дело с тем, кто никогда не даст нам ни малейшей возможности уничтожить себя.

— Ешь картошку, — сказал Земятин.

— Если не будете, то не ковыряйте. Он доест ее завтра, — добавил телохранитель. — Вам не нужно блюдце?

— Полный прибор для генерала, — сказал Земятин.

— Он, может быть, даже не захочет чаю, — произнес телохранитель.

— Ну не захочет, так не захочет, — сказал Земятин.

— Ладно, — кивнул телохранитель, — тогда я уберу со стола.

— Иван, — сказал Земятин, — причина, по которой мы можем признать врага совершенным, такова: я уверен, что никто не совершенен. Ничего особенного не произошло, мы просто не нашли пока у этого американца ни одной промашки. Теперь мы должны спросить себя: хорошо ли мы смотрели?

Телохранитель вошел в гостиную.

— Вот ваша чашка, а вот блюдце, — сказал телохранитель и шваркнул блюдце на стол.

— Спасибо, — сказал Земятин. — Так, Иван, мировая ситуация такова…

— В стакане даже чая нет. А нашему милому мальчику блюдце подавай. Может быть, вам еще второе блюдце дать?

— Налей ему чаю, — сказал Земятин.

— Я не уверен относительно чая, — сказал генерал Иванович, — я хотел бы продолжить. Мы столкнулись со странным новым элементом…

— Ваш чай, — сказал Земятин.

— Он не хочет чаю. Вы его заставляете.

— Я выпью чаю, — сказал генерал Иванович. Его яркая зеленая форма выглядела, как начищенная пуговица среди старого хлама рядом с заношенной пижамой Земятина, обвисшими брюками и потертой кобурой телохранителя.

— Только потому, что он говорит вам делать что-то, вы не должны этого делать. Он гонит Россию по кругу. Но не давайте ему гнать по кругу вас, — сказал телохранитель.

— Он мой начальник, — сказал генерал Иванов.

— Хорошо, хорошо, хорошо, нас всех гоняет Алексей, он молодец.

Когда телохранитель вернулся с чашкой дымящегося чая, Земятин обрисовал ситуацию. Телохранитель не хотел уходить до тех пор, пока генерал Иванов не отхлебнул глоток чая. Чай обжег ему язык.

— Он не русский, Алексей, — сказал телохранитель. — Он взял кусок сахара в рот.

— Он новый русский.

— Ни один из нас не новый. Он не хочет чаю, смотри.

— Тебе, наверное, страшно интересно, почему я держу его? — спросил Земятин.

— Нет, — ответил генерал Иванович, который только теперь научился думать, как Великий. — Очевидно, с необходимым он справляется отлично. Вы можете доверять ему в чем-то главном. Короче говоря, товарищ фельдмаршал, мне кажется, он умеет работать.

— Отлично. Теперь про этого убийцу. Мы пока не знаем его слабых мест. Так, отбросим его на минуту. Меня мало заботит, убьем мы его или нет. Человек здесь, человек там — не имеет значения. Есть еще кое-что, — продолжил Земятин. — У американцев есть оружие, и мы им интересуемся.

— Вы можете описать его?

— Нет, — сказал Земятин. — Но они испытывали его, а потом появился этот человек и увел главную нашу ниточку. Это потрясающий человек. И мы пока не знаем, как его убить. То он появляется в Южной Америке, то в Ханое. Почему?

Генерал Иванович понимал, что Земятин не ждет ответа на свой вопрос.

— Потому что, судя по сообщениям, он ищет то же оружие, что и мы.

— Может ли быть так, что у них нет оружия? Быть может, оно есть у Британии?

— Логично, но у нас есть информация обо всем, чем располагает Британия.

— Был бы это кто другой, а не тот, кого я видел, — сказал генерал Иванович, — я бы предложил взять его и вытрясти из него информацию.

— Почти на всяком уровне мы видим, что Америка гораздо коварнее, чем мы могли предполагать. Может, мы их недооценивали, и где хоть какое-нибудь объяснение всему этому? Я спрашиваю, потому что мы ушли так далеко, что пути назад скоро не будет, мы должны принять решение. Решение будет необратимым. Мир никогда не станет прежним. Никогда. Наш мир. Их мир.