– Нет, нет, Машенька, тревожится ни к чему. Я уже понял, что всё закономерно. Альберт был человеком совершенно непредсказуемым, углублённым в себя. С первой же нашей встречи я понял, что чем-то очень ему понравился… Нет, не просто понравился – осчастливил, что ли? Трудно объяснить! Его завещание, конечно, и меня ошеломило, но сейчас я всё больше уверен, что по-другому он и не поступил бы… Ладно, пойдём и мы осматривать наши владения!

… Часы в прихожей стали мерно отбивать время. И хотя за пол дня, проведённые здесь, Маша уже привыкла к их ежечасному мягкому и мелодичному бою, всё же вздрогнула при первом ударе. Потом стала считать.

– Одиннадцать, – проговорили они с Сергеем вместе и засмеялись. Сидели они на полу – вернее, на удобных подушках-мутаках, – в комнате, которую назвали «каминным залом». Была она небольшой, уютной, а главное – камин, занимающий целую стену, оказался совершенно готов к работе. За коваными воротцами аккуратно была уложена поленица дров, запасные дрова стояли рядом в такой же кованой дровнице, на специальной подставке – красивые, в той же технике исполненные каминные приборы: кочерга, щипцы, что-то ещё… Стоило Сергею поднести спичку, сухие дрова занялись спокойным огнём, елё слышно загудела хорошо отлаженная вытяжка. Сразу стало уютно, просто волшебно. Они сели, обнявшись, и долго молчали. А потом раздался бой часов…

– Девчонки уже давно спят, а мне совсем не хочется… Серёжа, это та самая сказка, которую ты обещал мне, когда делал предложение?

– Я обещал? – Он с улыбкой погладил русые волнистые волосы жены. Ей очень шла короткая стрижка: Маша казалась совсем юной, стройненькой девушкой лет двадцати. А ведь ей было, как и ему, уже хорошо за тридцать… – Неужели я был таким романтическим лжецом?

Она потёрлась щекой о его плечо:

– Так ты с самого начала знал, что обманываешь меня? А я поверила! Но знаешь, таким наивным дурочкам Бог помогает. Видишь – разве это не сказка? Да ещё после нашей коммуналки!

Сергей и Мария поженились рано, ещё студентами. Учились они в разных вузах – он на художника, она на филолога, но не раз оказывались в одних компаниях, где тусовалась творческая молодёжь. Оба были родом не из этого большого города, а из маленьких районных центров, потому обитали в институтских общежитиях. Встречались они не долго, потому что быстро поняли – им не нужно будет никогда расставаться. Жили сначала у Сергея в общежитии, в огороженном ширмой уголке. Он был тогда уже известен в городском отделении Союза художников как перспективный, талантливый молодой живописец, потому и рискнул пойти к маститому мастеру, руководившему Союзом. Тот сразу пообещал: «Конечно же поможем!» А вскоре и правда молодым супругам выделили комнату в коммунальной квартире. Они были счастливы: своя комната, собственная, да ещё большая – двадцать квадратных метров! Правда, у них было ещё пятеро соседей, но скоро они со всеми подружились. Соседи оказались людьми пожилыми – или одинокими, или живущими уже без своих выросших детей. Потому молодую пару опекали, всему учили, помогали… Вскоре Сергея приняли в Союз художников, и руководитель сам сказал ему: «Твоя коммуналка – это временно. Скоро получишь хорошую квартиру». Но тут наступили другие времена…

Хорошо читать в исторических романах о том, как рушатся великие империи. Интересно! И трагический эпос чувствуешь, и грандиозность событий, и романтику – особенно если это давние легендарные времена. О том, как разрушалась в начале двадцатого века Российская империя написано много, это уже более близкие и понятные годы. Написано часто очень конкретно – о людях, их перевернутых судьбах. Но вот довелось Сергею и Маше, вместе со всей страной, оказаться на таком историческом изломе, когда, как в штормовом океане, сначала волна возносит на гребень надежд, потом бросает в бездну отчаяния. Своими глазами увидели, как всё перевернулось: привычные, стабильные ценности стали не нужными и, как будто, не правильными, а то, что презиралось и считалось позорным, например спекуляция, приобрело солидный статус и название «бизнес». Да только ли это! Не было больше на карте мира великой страны с названием Советский Союз, а в её обрывках-государствах царил хаос, где смешивались восторг и злоба, беспредел и беспомощность, нажива и нищета. Растерянность большинства людей и наглая торопливость тех, кто умел пользоваться обстоятельствами. Так продолжалось годы. Люди учились выживать, приспосабливались, часто совершенно меняя самих себя и свою судьбу. Молодым адаптироваться было проще.

Сергей и Маша быстро поняли, что комната в коммуналке – это их жильё навечно, хорошо, что есть хотя бы такое. Понятие «получить квартиру» исчезло из обихода, теперь квартиру можно было только купить. А Мария, которая к тому времени уже преподавала в школе, оставила работу, потому что учителям перестали платить зарплату. Она стала писать сентиментальные рассказы для двух-трёх женских журналов. Журналы, заполненные рекламой косметики, фотографиями топ-моделей, историями о жизни кино-див и модных певиц, отводили под мини-рассказики последние страницы. Это должны были быть восторженно-слезливые, с привкусом эротики истории о «золушках»: современные – о девчонках, пробившихся на подиум знаменитых модельных фирм или встретивших красавцев-миллионеров, или романтично-готические, где действовали князья, графы и юные красавицы из народа… Маша наловчилась отлично клепать подобные произведения и даже делать их героинь живыми и обаятельными.

Художественный фонд, в котором Сергей проработал два года после института, развалился. Стали расти, как грибы, разные кооперативы, в том числе и оформительские. Сергей с трудом устроился в один – безработных художников было множество, – работа доставалась ему мелкая, но всё же какие-то деньги перепадали. Маше тоже платили гонорар, небольшой, но всё-таки. В общем, они не голодали, но и только. К тому времени вместе они были уже пять лет, понимали друг друга так хорошо, что угадывали даже потаённые мысли. Наверное потому о ребёнке стали думать одновременно. Ведь поначалу, когда поженились, казалось – ещё рано. Потом – не время, очень трудно. Теперь же Маша сказала первая:

– А будет ли когда-нибудь лучше, Серёжа? Сколько же нашему малышу ждать? Неизвестно ещё, а вдруг вместе нам окажется легче…

Однако проходили месяцы, ничего не менялось. Однажды Маша, не сказав мужу, прошла в женской консультации полную проверку и выслушала приговор: её организм так устроен, что детей у неё быть не может. Когда она, промучившись несколько дней в одиночку, решила рассказать мужу, он долго молча смотрел на неё, потом странно коротко рассмеялся.

– Такое совпадение можно назвать только чудом! Правда, чудом печальным. А, может, нет?