Куда идти? Вопрос встал передо мнойсо всей остротой, как только я сделала несколько шагов по притихшему ночному городу, на фоне которого моя семейная драма казалась смешной и нелепой. Куда идти? Мои маленькие часики, пережившие вместе со мной не одну беду, показывали без пяти два. У меня было много подруг. Но на всей земле не существует такой дружбы, чтобы завалиться в два часа ночи без предупреждения и ничего не выслушать на свой счёт. Так можно приходить только к маме, но мама далеко. Здесь и сейчас я была одна: никому не нужныйчужой человек в чужом городе, растворяющий свою беду на фоне ночных уличных огней. Сжимая ручку чемодана до посинения, я, тем не менее, чувствовала себя уверенно. Что-то в глубине души подсказывало, что поступила я правильно, и от этого было легко. Утром я собиралась заняться поисками квартиры, но до того момента, как найду, можно переждать у одной из подруг (у Галины), а пока оставался единственный выход… Вскоре подвернувшееся такси везло меня на вокзал. Начинать жизнь заново, хотя тебе почти тридцать? Почему бы и нет! Что ещё оставалось, не вешаться же с тоски? Это было бы нелепо, и совсем не в моём характере. Однажды очень близкий мне человек сказал:

– Тебя бьют, ты падаешь, а потом опять поднимаешься и идёшь, хотя туда совсем не надо идти. Ты идёшь до конца, каким бы ни был этот конец, и ничего не делаешь наполовину. Это хорошо. Что толку в недосказанности? Главное, что всегда поднимаешься! А значит, никогда не сможешь по-настоящему упасть.

Так я пыталась подбодрить себя, сидя на заднем сидении старой разбитой машины, которая тряслась на каждом камне. И, подпрыгивая, я чувствовала так, словно у меня не осталось ни одной целой кости. Именно поэтому в глазах моих стояла вязкая противная жидкость.

На вокзале в платном, а потому чистом зале ожидания, устроившись в мягком кресле, под надсадную трескотню сломанного телевизора, я пыталась собрать во что-то целое свою разбитую жизнь. Вроде бы чего-то ждала, жила, к чему-то стремилась, а в результате – ни квартиры, ни дома, ни семьи, ничего… Ничего, кроме жалкого плана действий, не способного подбодрить даже бродячую собаку… ошиваться у друзей, снимать квартиру, и снова искать то, что невозможно найти…

Утром я была настроена более оптимистично. Переступив порог офиса с чемоданом в руке.

– Вы уезжаете в командировку? – недоуменно вытаращился охранник (ещё бы: в данных обстоятельствах командировка означает сбежать, а если я сбегу, все они останутся без работы)

– Нет, я никуда не еду. Это просто так.

На его лице все ещё было недоумение, поэтому я выпалила(как последняя дура):

– Я развожусь с мужем и ушла из дома, поэтому чемодан.

Охранник покраснел и пробормотал извинения, а я, глупо улыбаясь, прошествовала в кабинет. Хороша директор фирмы, болтающая о личных делах с охранником! Надо заканчивать это нелепое мальчишество и становиться серьёзней. Женщине, способной решительно и бесповоротно уйти от мужа, серьёзность к лицу.

И был день, в который я успела совершить много дел. Позвонить Галине и договориться, что несколько дней поживу у неё. Найти несколько подходящих вариантов квартир (я собиралась посмотреть их в выходные). И провернуть по работе столько, сколько не делала в обычных обстоятельствах за неделю. В четыре часа секретарша передала, что меня спрашивает по телефону мужской голос. Я взяла трубку.

– Наталья, я решил дать тебе последний шанс одуматься и вернуться полюбовно домой.

– Я не твоя студентка и ты не принимаешь у меня экзамен.

– Да хоть послушай себя со стороны! Ты же сумасшедшая! У тебя шизофрения! Необходим доктор!

– Если я сумасшедшая, зачем ты звонишь?

– Звоню потому, что всё-такитебя люблю. И надеюсь, что, когда ты одумаешься, мы сможем быть вместе.

– Не тешь себя иллюзиями. Этого не будет. Никогда.

– Хорошо. Раз так, послушай, что я скажу. Я думал всё утро. И сейчас я собираюсь выйти из дома. У меня есть два направления. Я могу поехать к тебе на работу, это первое. Но я могу выбрать и второе. Так что решать тебе.

– Знаешь, по-моему, это тебе необходим доктор!

– Если ты сейчас скажешь, что готова мириться, я немедленно еду к тебе. Но если ты откажешься вернуться домой категорически, я выберу второе.

– Не могу понять, чем ты мне угрожаешь. Поэтому – пошёл к черту!

– Этотвоё последнее слово!

– Разумеется! Пошёл к черту и как можно на дольше! Я не собираюсь тебя видеть! И чем мириться с тобой, лучше утоплюсь!

– Ладно. Ты сама выбрала свою судьбу.

В трубке раздались короткие злобные гудки, и я недоуменно уставилась на белый аппарат телефона. Что это было? Чем он угрожал? Чушь какая-то! Полная нелепость! Я не поняла ничего из его слов! Чем он мне угрожал? Что он может сделать? Или на почве потрясения он действительно съехал с ума? У меня не было времени ломать голову. В конце рабочего дня я захватила чемодан и отправилась к Галине.

Ещё в прихожей я обратила внимание на её растерянный вид.

– Что-то случилось?

– Да, в общем… Понимаешь… сначала я не хотела тебе говорить… Но лучше, если ты будешь знать…

– Не тяни! Этот кретин, мой бывший супруг, явился сюда?

– Твой муж? Нет. Тут совсем другое… буквально полчаса назад у меня были из милиции… Следователь по фамилии Никитин. Кажется, капитан.

Чемодан грохнулся на пол.

– Но зачем он к тебе приходил? Почему именно к тебе? Что он хотел?