Чтобы стать успешным изобретателем, рассказал он мне, ты всегда должен быть на переднем крае науки, должен предвидеть изменения, а не реагировать на них. И правда, доктор Курцвайль обожает предсказывать, и многие его прогнозы отражают экспоненциальный рост цифровых технологий. Вот некоторые из его пророчеств:

К 2019 г. обычный персональный компьютер за $1000 сравняется по вычислительной мощности с человеческим мозгом — 20 x 1015 операций в секунду. (Это число получено перемножением 100 млрд нейронов мозга, 1000 связей у каждого нейрона и 200 операций в секунду на каждую связь).

К 2029 г. компьютер за $1000 будет в тысячу раз мощнее человеческого мозга; обратная разработка человеческого мозга будет успешно завершена.

К 2055 г. за $1000 можно будет купить вычислительные мощности, равные суммарной мощности мозга всех людей на планете. (Он добавляет скромно: «Я могу, конечно, ошибаться на год-два».)

Особенно важным доктор Курцвайль считает 2045 г., когда, по его мнению, наступит пресловутая «сингулярность». Он уверен, что к этому моменту машины превзойдут человека по интеллекту и даже успеют создать следующее, еще более умное, поколение роботов. Этот процесс может продолжаться бесконечно, и значит, уверен доктор Курцвайль, бесконечно будет расти и мощь машин. В этом сценарии нам нужно будет либо слиться с нашими созданиями, либо уступить им дорогу. (Хотя эти даты еще не скоро, он сказал мне, что рассчитывает дожить до дня, когда человек наконец станет бессмертным, т.е. он хочет прожить достаточно долго, чтобы жить вечно.)

Из закона Мура мы знаем, что в определенный момент уже невозможно будет увеличивать мощность компьютеров путем уменьшения размеров транзисторов. По мнению Курцвайля, в дальнейшем повышать мощность можно будет только за счет увеличения общих размеров компьютера. А значит, роботам, мечтающим стать еще умнее, придется поглощать полезные ископаемые в огромных количествах. Когда же вся планета превратится в громадный компьютер, роботы в поисках дальнейших источников увеличения мощности вынуждены будут выйти в открытый космос. Со временем они начнут поглощать энергию целых звезд.

Я однажды спросил Курцвайля, не изменит ли космический рост компьютеров сам космос. Изменит, ответил он. Он рассказал, что иногда смотрит в ночное небо и гадает, не могли ли разумные существа на какой-то далекой планете уже дойти до точки сингулярности, и если это так, то не могли ли они оставить какую-нибудь отметку на звездах, такую, что ее можно различить невооруженным глазом.

Единственным ограничением, сказал он мне, является скорость света. Если машинам не удастся преодолеть световой барьер, то экспоненциальный рост мощности будет остановлен. Когда это произойдет, говорит Курцвайль, не исключено, что машины изменят законы природы.

Понятно, что всякий, кто делает предсказания такой точности и масштаба, напрашивается на критику, точно так же, как молниеотвод во время грозы притягивает молнии, но Курцвайля это, судя по всему, совершенно не пугает. Окружающие могут придираться к его пророчествам — ведь некоторые названные им сроки уже миновали, — но самого его волнует в первую очередь продвижение идей, предсказывающих экспоненциальный рост технических возможностей. Справедливости ради, большинство специалистов по искусственному интеллекту, с которыми мне довелось разговаривать, сходятся в том, что в будущем нас действительно ждет какая-то форма сингулярности, но резко расходятся в вопросе о том, когда и каким образом она может произойти. Так, один из основателей Microsoft Билл Гейтс считает, что никто из живущих сегодня не доживет до дня, когда компьютеры достаточно поумнеют, чтобы с успехом выдавать себя за людей. Кевин Келли, редактор Wired, сказал: «Те, кто предсказывает очень утопическое будущее, всегда говорят, что произойдет предсказанное еще при их жизни».

В самом деле, одна из многочисленных целей Курцвайля — вернуть к жизни отца. Или, скорее, он хочет создать реалистичную его модель. Для этого существует несколько потенциальных возможностей, но все они пока очень спекулятивны.

Курцвайль считает, что можно было бы получить ДНК отца (из его останков, от родственников или оставшихся после него органических материалов). Примерно в 23 000 генов ДНК содержится полный чертеж «сборки» индивидуума, так из ДНК можно было бы вырастить клона.

Это в общем-то вполне реально. Я когда-то спросил у доктора Роберта Ланца из компании Advanced Cell Technology, как ему удалось «вернуть к жизни» умершее существо и попутно войти в историю. Он рассказал мне, что зоопарк Сан-Диего попросил его клонировать бантенга — исчезающий вид дикого быка, умершего около 25 лет назад. Самым сложным оказалось извлечь пригодную для клонирования клетку. Однако это ему удалось, и клетка была экспресс-почтой переправлена на ферму: там ее имплантировали в матку коровы, которая и родила это животное. Конечно, ни одного примата, не говоря уже о людях, еще не клонировали, но Ланца считает, что это чисто техническая проблема и клонирование человека — вопрос времени.

Но следует отметить, что это решение — самое простое. Генетически клон эквивалентен оригиналу, но воспоминания таким образом не передаются. В принципе, в мозг можно было бы загрузить искусственные воспоминания, воспользовавшись одним из инновационных методов, описанных в главе 5 (посредством введения электродов в гиппокамп или создания искусственного гиппокампа), но ведь отец Курцвайля давно умер и сделать соответствующие записи с оригинала невозможно. Лучшее, что можно сделать, — это собрать то, что известно об этом человеке (поговорить с теми, кто его знал, получить сведения о его финансовых делах и т.п.), и ввести все это в программу.