Она пропустила волосы сквозь пальцы.

– А если бы я попросила тебя пойти на компромисс в следовании за твоей мечтой, ты согласился бы?

Грегори заколебался:

– Нет, но…

– Ладно, не важно, – сказала она. – Я не уверена, что ты понимаешь, потому что не уверена, что у тебя есть мечта! – Она спустила халат с плеч, и он упал на пол. – Доберусь до Плимута без тебя.

– Ну уж нет. – Грегори подобрал шелковый халат и отшвырнул его в угол.

Она повернулась спиной к нему и начала развязывать шнуровку на шее.

– Что это ты делаешь? – Голос его был низкий, угрожающий.

Пиппа помолчала.

– Ничего такого, что заинтересует мужчину, равнодушного к моим прелестям. – Набравшись храбрости, она взялась за край рубашки, стащила ее через голову и бросила на пол.

Почему бы и нет?

Она никогда не выйдет замуж. Ей нечего терять. И она все равно уже обнажалась перед ним.

Да и своей наготы ей нечего стыдиться. Она – девушка, которая всю жизнь гуляла по лугам, чувствовала родство с землей и со всей природой. Она не стыдится своего тела. И знает, что Грегори – тот единственный мужчина, с которым она испытывает соблазн им поделиться.

Как уже было.

Не то чтобы она и вправду намеревалась снова заниматься этим сегодня ночью, но она обольстит его своим телом. О да, обольстит. Пусть считает ее распутницей – ей все равно. Она расстроена этим человеком, который командует ее жизнью, и если требуется раздеться донага, чтобы стереть эту самодовольную уверенность, значит, она разденется.

– У тебя ничего не выйдет, – сказал он, уже разгадав ее план. – Если вы думаете, что эта демонстрация заставит меня позабыть о моем долге, то ошибаетесь, сударыня.

Пиппа подошла к нему, привстала на цыпочки и поцеловала.

– Я хочу, чтобы ты думал обо мне худшее, – прошептала она. – Хочу помучить тебя этим зрелищем. Может, тогда ты меня отпустишь. – Она провела кончиком пальца по его шее. – Но сначала ты научишь меня стрелять. И одолжишь мне пистолет.

– Нет, – мягко отозвался он и взял ее за плечи. – Ты не поедешь. По крайней мере одна.

Она не смогла сдержать слез, выступивших на глазах.

– Я не могу просить тебя превратить это в увеселительное путешествие семейства Шервуд. Ты не мой муж, Грегори. И никогда им не будешь.

– Ты не согласишься принять ни одного джентльмена в качестве мужа, – сказал он. – Так что же мне с тобой делать?

– Сопротивляйся мне, – прошептала она и провела пальцем по полотну рубашки.

– Прекрати. – Он схватил ее руку. – Мы можем найти способ…

– Сопротивляйся мне, Грегори, – повторила Пиппа и стала ласкать губами его шею.

– Ты ведешь себя глупо, – возразил он. – Я не буду думать о тебе плохо и не откажусь от той роли, которую обещал сыграть Берти. Я не позволю тебе уехать, сколько бы раз ты ни пыталась меня соблазнить. Не могу поверить, что вообще произношу эти слова – ты пытаешься соблазнить меня. Это возмутительно, абсурдно, просто черт знает что…

– Сопротивляйся мне, – сказала она в третий раз, затем посмотрела прямо в глаза и обхватила его член. Он сразу же затвердел, и, несмотря на все волевые усилия, которые отражались у Грегори на лице, Пиппа поняла, что добилась своего.

– Черт бы тебя побрал, – прорычал он и подхватил ее на руки.

Опьяненная победой, она обвила его шею руками и поцеловала со всем пылом, со всей несдержанностью. Так-то вот, Грегори Шервуд, граф Уэстдейл!