Шрифт:
— Была бы хоть какая-нибудь площадка, мало-мальски удобная полоска, — докладывал генералу Тимофееву командир полка Николай Иванович Ващенко. — А то пилоты, как только не пытаются, никак не могут там сесть!
— Вся ли местность обследована горцами? — придирчиво уточнил Василий Сергеевич. У него еще свежа в памяти недавняя встреча с Мишо и его односельчанами, седобородыми горцами, которые доставили в одно из подразделений три арбы, груженные продуктами и зимними вещами. Шерстяные жакеты и носки просили передать солдатам, отправляющимся в горы, чтоб не мерзли — так наказывали горянки.
Мишо конечно же не признал бы в раздавшемся вширь генерале прежнего стройного и юного полкового командира. Да и сам Василий Сергеевич едва ли бы вспомнил горца, которого повстречал у сожженного селения давным-давно, если бы не напомнил Виктор Соколов.
Тимофеев поблагодарил стариков горцев за подарки и, разговорившись с ними, услышал: «Если понадобится другая какая помощь, мы всегда пожалуйста! — сказал Мишо и, не удовлетворенный этим, дополнил: — И проводники есть. Только прикажите. Гнездо орла укажем!»
— Горцам трудно определить, где сможет сесть самолет, — ответил Ващенко. — Может быть, летчики попытаются сами?
Тимофеев задержал в небольшом помещении штаба командира полка.
— Вот что, Николай Иванович, — заговорил комдив тихо и доверительно. — Хочу поделиться с тобой очень важным сообщением. Наши связисты запеленговали рацию. Из ущелья «Надежда» велась передача. Теперь мне понятно — она адресовалась альпинистам…
— Вот как! — Скуластое лицо Ващенко стало строгим и печальным. — Кто бы это мог быть?
Одна неприятность надвигалась вслед за другой…
— Смотрите! Смотрите! — прокричал на рассвете стоящий на посту боец.
Над островерхими каменными кряжами кружились два «кукурузника». Они то опускались в глубокое ущелье; как бы ныряя в синюю бездонную пропасть, то вновь подымались над вершинами.
— К нам на выручку, Константин Степанович, — заметил политруку Соколов.
— Смогут ли сесть?
Бойцы замерли в ожидании.
— Порхают, как стрекозы, — вымолвил Никола Николаев, лодочкой приставив руку к смуглому лбу. — То один появится, то другой. Да, видать, не отыщут посадочную площадку.
Заговорили и другие:
— Как же им сесть, когда кругом недоступные скалы.
— Черт побери! Ни боеприпасов, ни жратвы. Вот и воюй…
— А воздух! Разреженный, дышать трудно.
— Или пилоты не стараются?! — попытался пресечь Асхат.
Один «кукурузник» опускался на скалистую гриву, как будто нашел площадку для посадки.
— Смотрите!
С неба на парашюте спускался тюк.
— Придумали все-таки!
Легкий ветер, однако, уносил парашют с грузом в ущелье.
— Черт побери! Все коту под хвост…
— Да погодите. Будет каркать.
Первый тюк упал в пропасть, второй рухнул на острые скалы. От сильного удара разорвалась упаковка, и содержимое — продукты и боеприпасы — на глазах бойцов покатилось вниз…
Пилот сделал еще виток, самолет вдруг опустился совсем низко, едва не касаясь крыльями острых выступов скал.
Бойцы смотрели с испугом: самолет мог задеть крылом выступ. Никто не уловил момента, когда был сброшен еще один тюк. Он застрял между скалами неподалеку от опешивших бойцов.
— Вот так мастерство!
— Высший пилотаж!
— Как же подступиться к тюку?
— Приготовьте веревки! — распорядился Соколов.
А к обеду прибыл обоз, и появился он в той самой расселине, куда время от времени посматривал Асхат Аргуданов. На спинах выносливых ослов прибыли плотно набитые мешки.
Обоз привел старик Мишо.
— Высоко, однако, забралась война, — сказал он, удивленно качая головой.
Бойцы обступили горцев. И вскоре завязался разговор.
— Смотрю я на вас и думаю, — продолжал Мишо, — никогда и ни за что на свете не одолеть нас. — Ой потрогал бороду. — Здесь в боях участвуют люди всех национальностей. И все — как братья! А оно, наше братство, крепче любого оружия. И тогда, в гражданскую, и теперь мы заявляем одно и то же: убирайтесь прочь, ненавистные чужеземцы! Одних уже однажды уложили на острые скалы, настал теперь черед и этих.
Глава вторая
Головной фургон, разворачиваясь, как неуклюжая черепаха, на тесном пятачке, стал пристраиваться промеж выступа скалы и высоких сосен, тянувшихся гладкими стволами ввысь. Он остановился, едва не упираясь срезанным носом в дерево. За ним пристраивались другие.
Генерал Блиц охотно позировал кинооператорам, улыбался, показывая красивые зубы. Он был доволен: все складывалось так, как было задумано. Иначе и быть не могло — считал Блиц. На Кавказ его егеря прибыли обученными.