Она отвернулась и тихо прошептала:

— Пожалуйста, не забывай обо мне.

— Эй. — Я задохнулась и снова повернула ее лицо к себе. Меня убивало, когда ее глаза наполнялись слезами. Не помню, когда я в последний раз плакала.

— Если скажешь что-нибудь подобное снова, я надеру тебе задницу, — предупредила я. Она всхлипнула и наградила меня слабой улыбкой. — Я сделаю это, Кэсс. Не существует ни человека, ни расстояния, которое бы заставило меня забыть о тебе или нуждаться в тебе. Я сделаю все возможное, чтобы оставаться на связи. И не забудь выпрашивать у мамы и папы учебу за границей в следующем году.

Эта идея всегда нас радовала. И, конечно, была завеса тайны над кланом МакКайла и тем, на что похожа их жизнь. Мама говорила об этом так, словно прогресс их не затронул. На протяжении многих лет я даже письма не могла ему посылать, так как доставка почты туда не осуществлялась. Моя жизнь стала бы намного легче, если бы Кэсс смогла учиться в Ирландии.

— Я бы хотела, чтобы вместо этого он смог приехать сюда, — сказала она.

— Да. И я.

Кэссиди вытерла глаза. Она прижалась к моей ноге еще теснее, а я продолжила заплетать ее волосы.

— А что, если он не из хороших парней… Если он не оценит тебя…

— Не думай об этом. Все будет хорошо.

Я всегда была благодарна тому, что это моя судьба, а не ее. Кэссиди была слишком свободолюбивой, чтобы быть отданной кому-то таким образом.

Ее гладкие волосы проскальзывали между моими пальцами, она закрыла глаза.

Мысль о том, что мои затруднения подавляли ее, разбивала мне сердце.

— Я бы хотела остаться с тобой подольше, — сказала я.

— Нет, не хочешь, — сказала Кэсс, не открывая глаз. Ее голос был все еще мягким. — Ты хочешь поехать к нему.

Ее слова шокировали меня. Отчасти потому, что она была права, ведь я восхищалась идеей поездки, встречей с юношей из волшебного мира, в пару которому была выбрана. Но это не значило, что я хочу оставить свою семью.

— Я хочу встретиться с ним, — призналась я. — Но я с нетерпением жду, когда мы снова будем с тобой вместе. — Внутри меня все дрожало просто от мыслей об этом.

Положив голову мне на колени, она казалась очень юной. Я вынуждена была напомнить себе, что она независимая девушка, которая всегда добивается своего и целовалась с большим количеством парней, нежели я. Я наклонилась к ее лицу и обхватила ладонями ее щеки. Она открыла глаза.

— Ты — мое сердце, Кэсс, ты знаешь. Никто не может занять твое место.

Она села и повернулась, обняв меня за шею. Я подавила свои эмоции.

— А теперь иди отсюда, — сказала я. — Пока я не разревелась или не вытворила что-нибудь еще.

— Пфф, верно. — Она наградила меня измученной улыбкой, затем скользнула с кровати.

— Эй, а что, если у МакКайла косоглазие? — спросила Кэсс, направляясь к двери.

Ее настроение, казалось, улучшилось, но я не могла забыть ревность, в которой она призналась.

— А разве у них нет хирургии, способной это исправить?

Уже почти в дверях она пожала плечами.

— А что, если у него кривые зубы?

— Есть брекеты.

— А если он откажется носить брекеты?

Я застонала и бросила в нее маленькую подушку.

— Иди, заканчивай складывать вещи, дурочка.

Прежде чем выйти из комнаты, она ударила себя в грудь и послала мне знак примирения.

Я откинулась на одеяла, чувствуя наплыв эмоций. Ситуация станет намного хуже, если Кэссиди рассердится. Я уверена, что в Ирландии уделила бы ей много внимания.

Я выключила свет и поставила будильник на очень раннее время. У нас было всего несколько часов на сон, так что завтра я буду перемещаться на чистом адреналине. Я забралась под одеяло и уютно устроилась под ним, делая то, что делала каждую ночь с тех пор, как мне исполнилось шесть.

Я представила МакКайла. Парня, жизнь которого связана с моей жизнью.

Что он увидит, когда посмотрит на меня?

Я отказывалась думать о плохом в рамках игры «а что, если» многие годы. А Кэссиди любила втягивать меня в это ради забавы. А что, если у него большой нос? А что, если у него плохо пахнет изо рта? А что, если он уродливо зачесывает волосы и не бреется?

Но из всех наших выдумок была одна, которую я никогда не пыталась представить. Это было бессмысленно и глупо, учитывая то, что я заставила придумать себе все виды ужасных сценариев, и все же меня беспокоило именно это. Мы с Кэссиди выглядели очень похоже: спортивные фигуры, пышные формы, средней длины каштановые волосы и карие глаза. Она, как и наша мама, была выше среднего — пять футов одиннадцать дюймов. Я была на два дюйма выше, чем они.

Из всех ужасающих, стоящих волнения особенностей я переживала лишь за одну.