Затем я слышу, как он даёт указания и, когда продолжает говорить, я догадываюсь, что он обращается к охранникам.

— Десять ударов плетью для нее, пять для девочек в группе.

Все мое тело напрягается:

— Нет! — кричу я. — Нет, это не их вина.

— Есть правила, которые были донесены до вас вполне ясно, Тринадцатая, — Мастер Уильям говорит это теплым, шелковистым тоном. — Я - человек слова. Я выполняю свои обещания и свои угрозы. Вам было сказано, что если одна из вас допускает ошибку, страдают все в группе.

— Ты монстр, —плачу я. — Мы просто девушки.

Он приближается; я могу почувствовать его присутствие. Охранник держит меня, и я не могу двигаться.

— Вы можете быть девушками, но вы также и люди. Последствия есть у каждого действия. Если вы не хотите этих последствий, то не делайте ошибок. Все, что я здесь делаю, так это преподаю вам уроки.

— Делая нам больно?! — кричу я.

— Нет, — просто отвечает он. — Обучая вас быть хорошими людьми.

Я слышу удаляющийся голос. Мое сердце колотится. Я не хочу, чтобы других девушек били. Третья снова начинает рыдать. Это сломает ее. Я должна остановить это: не могу допустить, чтобы их били из-за моего поведения.

— Я приму наказание и за них, — ляпнула я, прежде, чем успела остановить себя.

— Прошу прощения? — говорит Мастер Уильям.

— Вы слышали меня. Я совершила ошибку. Она моя. Они не сделали ничего плохого, поэтому дайте мне принять их наказания.

Наступил долгий момент молчания, затем он заговорил снова. Если я не ошибаюсь, то слышу намек гордости в голосе.

— Очень хорошо. Она получит двадцать ударов плетью, но все они останутся здесь в течение двадцати четырех часов без еды.

Я слышу, как дверь открывается со скрипом, и прежде чем она снова закрывается, ловлю очертания высокого сильного мужчины. Он не остался? Он не собирается смотреть? Я чувствую странное жжение, похожее на разочарование. Зачем мне расстраиваться из-за того, что он не собирается оставаться здесь и смотреть, как я получаю наказание? Возможно потому, что маленькая часть меня хотела, чтобы он увидел, как далеко я готова зайти ради защиты того, во что верю.

И опять же, почему я должна что-то доказывать ему?

Я склоняю голову, когда охранник ведет меня к креслу и толкает за него.

Он молча поднимает мою рубашку и наносит двадцать ударов по моей спине. Боль прожигает кожу, и каждый удар эхом разносится по комнате. Я не кричу: не дам им этого услышать. Я в очередной раз кусаю губу, и во рту опять ощущается привкус крови, слезы текут по моему лицу, когда удары подходят к концу. Моя спина горит огнем, и в груди появляется ненависть к Уильяму.

Я чувствую, что он наблюдает, даже если его здесь нет.

Тринадцатая

Они оставили нас здесь на двадцать четыре часа. Через некоторое время приходит охранник и забирает Двенадцатую. Покинув нас всего около часа назад, она уже возвращается, на ее щеках румянец. Они тут же забирают Седьмую, и все понимают, что они отведут ее к Мастеру Уильяму. Я не знаю, чего он хочет, но, похоже, он пытается отыскать что-то в нас, девушках. Есть какая-то причина, по которой он собрал эту группу, хотя я и не вижу в нас достаточного сходства, чтобы понять, что это за причина.

Единственное, что есть у нас общего - это то, что все мы нежные и мягкие люди. Есть что-то хрупкое внутри каждой из нас.

Хотя я полностью уверена, что теперь Мастер Уильям изменил свое мнение обо мне. Просто не представляю, как он мог его не изменить. Я единственная, кто осмелился дерзить ему и из-за этого я была наказана. Все это напоминает какую-то дурную шутку, обернувшуюся теперь следами ударов на моей спине, ноющими в ответ. Я чувствую боль, голод и усталость. Они не кормили нас после того, как отправили сюда, даже воды не дали. Моя спина прижата к стене, и при каждом движении боль жжет меня. Я уже на грани, но ни за что не дам слабину перед другими девушками.

Четырьмя часами позже я сдаюсь.

Мое сердце разрывается, когда я начинаю рыдать. Я в ярости на себя за то, что мне не хватает сил. Моя спина очень сильно болит. Я не могу сдерживать слёзы в данный момент, потому что мне действительно становится невмоготу терпеть боль. Мне нужна помощь. Я просто хочу выбраться отсюда.

Я стараюсь, чтобы мои рыдания были тихими, но вскоре они становятся громкими и шумными. Остальные смотрят на меня, без возможности что-либо сделать. Да и что они могут сделать? Они, как и я, не могут двигаться, чтобы хотя бы подойти и помочь мне, а их слова явно не помогут. Ими не унять мою боль.