Оно исчезло! Тут Рода припомнила слова Хукера, что запаса воздуха в их цилиндрах хватает немного больше, чем на час времени. Она взглянула на свои часы: прогулка длилась уже дольше 45 минут. Оставалось всего пятнадцать минут, чтобы успеть вернуться к Кольцу. Только четверть часа жизни в этой враждебной обстановке. Ужасная смерть от удушения ожидала ее.

Пот выступил у нее на лбу. Смерть. Такую смерть мог вообразить только Эдгар По.

Уже чудилось ей, что дышать становится трудно. Солнечный свет, казалось, потускнел. Что это? Звон в ушах? Нет, это дрожал выводной клапан над шлемом. Ее стон отдался в шлеме, как рычание какого-то лунного зверя.

Больная от страха, она повернулась и стала взбираться на скалистую сторону кратера, пока не поднялась на его вершину. Нигде ни признака Кольца! Видна только равнина, покрытая трещинами и зубцами, с белыми каменными склонами. Слезы жалости к самой себе жгли глаза, стекали по щекам, проникали в рот. Ее, конечно, уже ищут. Какие муки испытывает любимый человек, разыскивая в подзорную трубу в этой мертвой пустыне движущуюся тень дорогого существа!..

Она стала сдерживать дыхание, чтобы сберечь остатки воздуха. Пятьдесят минут уже прошло, как она оставила Кольцо. Быть может, оно совсем недалеко отсюда, и треножник скрыт от ее беспокойного взгляда кривизной лунной поверхности. Только десять минут жизни! Как провести их? Тщетно стараясь убежать, как бык на бойне? Бесполезно! Лучше остаться тут, где друзья смогут, в случае удачи, заметить ее в подзорную трубу. Клапан вверху шлема бился еле слышно. Оставалось уже восемь минут. Семь минут! Необходимо дать сигнал, чем-нибудь махнуть, платком, что ли. Машинально Рода стала искать свой карман, но рука нащупала лишь жесткую поверхность резинового костюма. Девушка взобралась на глыбу сожженного порфирного камня и дико взмахнула руками. Вокруг словно проказой изъеденные утесы, белеющие кряжи — точно кости мертвых! Зубец нагнулся к ней. Она умирает. Может быть, уже умерла? Женщина, которая умерла на Луне! Женщина на Луне, явившаяся из летательной машины.

Клапан вздрогнул в последний раз; зрение затуманилось, потом прояснилось, — и ослепительный свет зажегся перед ней. С подавленным криком Рода почувствовала, что она стоит, а пред нею блистающий огненный луч вонзился в темный фон неба. Кольцо! Оно поднялось, как ракета, как раз пред нею. Его бока сверкали, словно расплавленный металл; машина, казалось, повисла на мгновение над головой и быстро упала вниз, к ней. Едва сознавая, что делает, девушка поставила камеру впереди и нажала грушу, чтобы получить снимок летящего Кольца.

Кольцо поднялось, как ракета…

Камера выскочила из ее вытянутых рук, и Рода пошатнулась. Кольцо спускалось медленно, подобно огненной птице — лунной птице Рок в Долине Смерти. Скорость падения машины уменьшилась отдачей «луча», скользившего сверху вниз по гористой равнине и вздымавшего большие облака и гейзеры лавы. Они подымались высоко и падали почти мгновенно назад на поверхность: падение в пустоте. Ни звука, ни ветра. Уж не обман ли это чувств, а не реальное явление? Шатаясь, шла Рода к этому подобию хаотического существа. Она знала, что только там сможет она поддержать свою жизнь и получить самое необходимое для человеческого существования — кислород. Успеет ли она? Уже ощущалось ужасное давление на легкие; девушка дышала, как изнуренное животное, частыми и короткими вздохами. Сильная боль в голове, звон в ушах, спазмы в горле. Лунный ландшафт плыл пред нею, словно она глядела в воды освещенной луной реки. Но вот он внезапно пропал. Рода вошла в густое облако тумана, поднятое Кольцом, когда оно коснулось поверхности. Желтая пыль горных пород обволакивала ее, как вихрь песка. Она плыла, как рыба в полосе взмученной воды. Внезапно пыльный вихрь опустился к ее ногам, и она упала навзничь близ Кольца. Стальная лестница спускалась с площадки, и одетая в резину фигура готовилась сойти с нее. Рода слабо взмахнула руками; фигура тоже взмахнула рукой в ответ на ее жест. Через момент Борк, спустившись вниз, приставил свой шлем к ее лицу.

— Положите ваши руки мне на плечи, — услышала она дрожащий звук телефона. — Где вы были?

Она ясно слышала это, но ответить не могла. Борк поднял ее с почвы Луны. Как она легка! Борк был встревожен. Живое ли существо внутри резиновой брони, или он держал пустую оболочку? Но вдруг он почувствовал, что ее рука прижимается к его шее. Вспомнив, что тяжесть на Луне значительно меньше земной, он проворно вскарабкался вместе с ношей на лестницу. И как раз вовремя! Едва он закрыл за собой внешнюю дверь Кольца, все заволоклось туманом пред Ро-дой, и она упала без сознания. Спустя несколько секунд она пришла в себя, когда Хукер, отвернув и сняв с нее шлем, внес ее, бледную, но живую, в комнату карт.

— Я следил за вами с вершины треножника, — объяснил Эттербери, когда девушка передала ему обратно выпитую рюмку виски. — Я видел, как вы подымались на пик. Но затем вы исчезли, и я стал тревожиться. Как только мы закончили нашу починку, мы решили направиться за вами.

— Вы пришли вовремя. Еще пять минут, и было бы слишком поздно, — ответила девушка слабо. — Однако, я сделала большую прогулку.

— Без сомнения, — прибавил Хукер. — Мы опасались, что у вас не хватит воздуха, и вы погибнете. Поэтому мы предприняли небольшой полет в том направлении, куда вы пошли, чтобы на всякий случай бьггь ближе к вам и чтобы Кольцо было вашим путеводителем. Теперь наш двигатель снова в исправности, и мы готовы лететь к Медузе, как только позавтракаем.

— Или пообедаем, — поправил Борк.

— Или поужинаем, — прибавил Эттербери.

Рода слабо улыбалась.

— Пусть кто-нибудь объяснит мне, какое сейчас время дня, — жалобно попросила она.

Хукер пожал плечами.

— День и ночь на Луне продолжается по 354 часа, почти в 15 раз дольше наших земных суток.

— Вот как! — воскликнул Эттербери. — До чего же доходит поденная плата на Луне? Не желал бы я быть предпринимателем в этом мире!

— Да, если рабочие потребуют зоо-часового дня.

— Я предполагаю, что селениты завтракают в 177 с половиной часов, — шутила Рода.

— Это, должно быть, здешний полдень, — согласился Хукер. — И вероятно, здесь пьют чай около 244 часов, а ужинают около 319 часов.

— Я чувствую голод, когда думаю об этом! — заявила Рода. — Как обстоит дело с чаем?

Она посмотрела на свои часы.

— Боже, вот уже почти девять часов, как мы покинули Вашингтон.

— И пролетели всего только 400 тысяч километров! — проворчал Борк.

— И еще не разделались с Медузой! — воскликнул Хукер.