Все в электронной индустрии быстро поняли это, и вскоре большинство компаний разрабатывали свою будущую продукцию, ожидая новые поколения микросхем, обещанные Законом Мура. Но Гордон Мур понял раньше и лучше, чем кто-либо, что его закон также представлял собой поразительно мощную бизнес-стратегию. Пока Intel ставил Закон Мура в центр своей бизнес-модели, пока он видел в прогнозах по этому закону свою путеводную звезду, пока он не отставал от темпа, заданного законом, компанию было не остановить. Как сказал бы Гордон, Закон Мура был словно скорость света. Он был верхней границей. Если вы попытаетесь превысить его темпы, как это сделал Джин Амдал в Trilogy, то лишитесь крыльев. И наоборот, если вы не будете за ним поспевать, у вас появится целый рой конкурентов. Но если вы сможете удержаться на плаву, как это удалось Intel, вас невозможно будет догнать.

Intel не только удалось удержаться на плаву и быть у штурвала, но вскоре сам закон стал тождествен закону, который можно приписать только Гордону Муру. Энди поспособствовал этому. Но если бы он отклонился от главной стратегии Гордона, его пребывание в должности могло бы быть недолгим. Можно даже увидеть, как Мур приложил руку к важнейшему решению Intel поддерживать на одном уровне свой обременительный бюджет на научные исследования и разработку даже в такие тяжелые времена, как середина 70-х и начало 80-х годов. Гордон Мур не мог позволить краткосрочным финансовым трудностям сбить Intel с пути постоянного, непоколебимого следования закону.

Intel завершил 1984 год с фантастическим доходом в 1,6 млрд долларов – прибавив чуть ли не половину по сравнению с предыдущим годом. Убытки прошлых двух лет были компенсированы в большей степени, чем это можно было вообразить.

Но цикл деловой активности, который всегда являлся определяющим фактором в полупроводниковой индустрии (и в целом всего технологического сектора), все еще был в силе, и поэтому если рецессия 1981 года была бы смягчена, это бы означало, что подъем экономики был бы непродолжительным. Так и произошло. Ко второй половине 1984 года заказов на микросхемы становилось все меньше.

В этот раз японские компании привели мир технологий к упадку, наступавшему стремительнее, чем ожидалось. Предчувствуя огромный спрос – но не отбирая заказы у американских производителей микросхем, – крупные японские компании вложили большие суммы денег в заводы по изготовлению микросхем, чтобы изготовить микрочипы DRAM и EPROM. Они неправильно истолковали истинный спрос на эти микросхемы (как и размер аналогичных инвестиций своими конкурентами), что повлекло за собой серьезное перепроизводство. Вскоре на мировом рынке случился переизбыток микрочипов. И это вновь привело к обвалу рыночной стоимости.

Однако был еще другой, скрытый, фактор в падении цен: японская индустрия полупроводников приняла решение использовать этот спад цен, чтобы скрыть тщательно продуманную атаку, направленную на разрушение американской индустрии полупроводников. Эта стратегия, известная как двухъярусное ценообразование (более известная под разговорным термином «демпинг»), была проста. Японские компании-производители, при поддержке японского правительства (в частности, министерства по вопросам внешней торговли и промышленности), искусственно поддерживали цены на микросхемы на высоком уровне у себя дома, увеличивая инвестиционный капитал. За счет этого японские отраслевые заказчики совершали закупки. А цены на те же самые микросхемы, выставленные на продажу за рубежом, особенно в Штатах, могли упасть до невероятно низкого уровня.

Насколько низкого? Одно время японские EPROM продавались в США за половину их цены. С такими ценами американская полупроводниковая промышленность просто не могла конкурировать; даже поставить их рядом было бы самоубийством. И как только американские компании осознали, что они противостояли не просто японским конкурентам, а самому японскому правительству в необъявленной торговой войне, они поняли, что их единственным спасением может быть федеральное правительство.

Это было непростым решением. Кремниевая долина сознательно добивалась того, чтобы иметь как можно меньше связей с Вашингтоном. Конечно, большую часть своего начального капитала она получила от контрактов в сфере обороны и авиакосмической промышленности, но как только торговая, промышленная и бытовая индустрия электроники активизировалась, Долина отвернулась от военных контрактов и никогда на них не оглядывалась. Даже Дэвид Паккард, основоположник Долины, покинул в 1971 году пост заместителя министра обороны и вскоре отменил практически все оборонные контракты, заключенные HP.

Так что к 1985 году мысль о том, чтобы прийти с протянутой рукой в Вашингтон и умолять о поддержке Конгресса в борьбе с японским бизнес-грабежом, была запретной темой в залах заседаний Кремниевой долины.

Более того, в отличие от зрелых отраслей, в которых конкуренты практически разделили сферы влияния и договорились об осторожном перемирии, индустрия полупроводников все еще тонула в междоусобицах. Они начались задолго до того, как была основана компания Fairchild; в самом деле, легко представить себе стареющего Билла Шокли сидящим в местном баре и жалующимся на Вероломную Восьмерку.

В действительности проблема была не в том, должна ли индустрия микросхем обращаться за помощью в Вашингтон. Это было неизбежно, так как японские микросхемы стали заполонять рынок. Проблема заключалась в том, сможет ли она это сделать, смогут ли различные стороны в этот раз сработаться вместе, чтобы достичь общей цели. И эта проблема вскоре переросла в вопрос: есть ли такой человек в индустрии американских микросхем, которому можно было доверять и который мог сформулировать нужды индустрии достаточно убедительно, чтобы все множество компаний согласилось с ним и последовало за ним? В конечном итоге все сошлись во мнении, что есть только один такой человек.