Эмили вздохнула, перевернулась на другой бок и обняла подушку. Для окружающих, не имеющих понятия о ее истинном возрасте, она выглядела ребенком, на вид ей можно было дать максимум восемь лет. Я давно ждал того момента, когда ее сверхъестественные способности наконец-то проявятся. Это произошло неожиданно. Теперь мне приходилось спешно объяснять ей некоторые вещи, думать о том, что кое-какие моменты пока лучше держать в тайне. И еще мне пришлось принять тот факт, что она начала взрослеть. Не пройдет и десяти лет, а она превратится в светловолосую девушку с ясными голубыми глазами, станет еще более непохожей на меня, и мне придется рассказать ей самую главную тайну. Может, она проклянет меня. Может, она полюбит меня еще сильнее. Но рано или поздно настает момент, когда нам нужно платить по счетам. И не важно, как давно мы совершили ошибку.

Свои дни рождения Оливия Сандерс справляла с размахом — так, как и подобает основательнице и владелице городского издательства. И сегодняшний исключением не стал, хотя я надеялась, что в этот замечательный июньский вечер мне не придется втискиваться в вечернее платье и изображать версальские манеры. Вечернее платье я заменила коктейльным — более легким и откровенным, так как на улице царила жара: погода не только не для начала лета, но и не для Треверберга вообще. Я отдала предпочтение удобным классическим туфлям, а не высокому каблуку, на случай внезапных изменений в настроениях стихии захватила легкий жакет, и своим внешним видом осталась довольна.

Я припозднилась, почти все гости собрались — это можно было понять по количеству дорогих машин во дворе и возле ворот. Приемы Оливия устраивала у себя дома: ее викторианский особняк в два этажа к этому располагал. Правда, мне куда легче было представить тут компанию в средневековых костюмах, а не женщин в вечерних платьях и мужчин в смокингах. Гости степенно перемещались по гостиной, изредка подзывая официантов для того, чтобы взять коктейль или шампанское. Я кивнула паре друзей, улыбнулась бывшим коллегам, после чего решила, что неплохо было бы перекусить, и направилась к столу (шведскому, как водилось). Тут-то ко мне и подошла виновница торжества.

— Я уж думала, что ты не придешь, Лорена? — сказала мне она полувопросительно и с явным недовольством в голосе, подставляя щеку для поцелуя.

— Ну что ты, разве я пропущу твой день рождения? Скорее, придумаю какой-нибудь смехотворный предлог и улизну со скучной презентации.

Оливия заулыбалась и приняла пакет с подарком. Всего несколько лет оставалось ей до семидесятилетнего юбилея, но точный возраст ее не знал практически никто, а выглядела она хорошо. Пару месяцев назад в рамках какого-то проекта городская газета обратилась к нашим бизнес-леди и предложила им сделать снимок без макияжа, а потом рассказать о том, как они ухаживают за собой. Наверное, автор соответствующей колонки сбила не одну пару туфель, разыскивая участниц. Согласились только двое: Оливия и Изольда Паттерсон. Появление последней меня не удивило: ненавязчивый эпатаж Изольде никогда не был чужд, а вот согласие Оливии оказалось полной неожиданностью. На вопрос о том, как она заботится о своем лице, мисс Сандерс ответила пространно, упоминая и правильное питание, и спорт, и наименования нескольких косметических фирм, а Изольда ограничилась двумя словами: сон и секс.

Сегодня на Оливии было строгое, но неизменно элегантное вечернее платье из черного бархата с позолотой на рукавах и воротнике. Она взяла меня под руку, но повела не к столу, а в противоположном направлении — к гостям.

— Ты ведь сегодня без кавалера, Лорена? — задала она очередной вопрос.

— Да, так получилось, — ответила я, пытаясь выдумать подходящую отговорку.

— Это хорошо. Потому что я хочу тебя кое с кем познакомить. Этот джентльмен ищет тебя с самого начала вечера.

Я окинула взглядом толпу гостей.

— Кто бы это мог быть?

— О, это замечательный молодой человек! Он недавно приехал в Треверберг, так что, полагаю, он ищет друзей…

— Друзей или любовницу?

— Одно другому не мешает. — Она подняла руку и сделала кому-то пригласительный жест. — Доктор Дойл! Мисс Мэдисон почтила нас своим присутствием.

Когда незнакомец подошел к нам, я пожалела, что не надела туфли на каблуке: оказалось, что он выше меня как минимум сантиметров на двадцать. Смуглокожий, как-то не по-нашему статный, он резко выделялся на фоне остальных гостей, а белоснежный смокинг только подчеркивал явно не европейское происхождение. Мужчина изучал меня спокойно, чуть свысока (его рост к этому располагал), и я в какой-то момент почувствовала себя неуютно. Наконец, он улыбнулся мне, и я подарила ему ответную улыбку.

— Знакомьтесь, это доктор Кристиан Дойл, — представила мне мужчину Оливия. — Как я уже сказала тебе, дорогая, он недавно приехал в Треверберг. Он врач, работает в нашем госпитале. А в свободное время рисует, пишет статьи по истории искусств и играет на скрипке. Я права, доктор Дойл?

— Абсолютно правы.

Услышав это короткое предложение, я оторопела, так как голос моего знакомого оказался в точности таким, каким я его себе представляла: мягкий, бархатистый и обволакивающий. Кристиан произносил чуть тверже обычного букву «р». В остальном же его английский был безупречен.

— А это — Лорена Мэдисон, моя подруга. Она занимается целительством и рядом других вещей, о которых не рассказывает простым смертным.

Я подала руку для поцелуя, но его не последовало. Кристиан только тронул мои пальцы, после чего приложил ладонь сначала к левой стороне груди, а потом — ко лбу. Я вежливо улыбнулась, размышляя о том, почему он решил воспользоваться восточным жестом вместо принятого в свете приветствия.

— Очень приятно, Лорена. — Подумать о том, что он игнорирует обращение «мисс Мэдисон» и называет меня по имени, я не успела: объяснение последовало сразу же. — Я не люблю фамилии. Вы можете называть меня «Кристиан».