Он весь горел. Иоганн поежился: «Помилуй, господи!»

— Безбожных правителей, и особенно попов и монахов, которые называют борьбу за подлинное Евангелие ересью и все же выдают себя за примерных христиан, надо убить!

Князья, коль они не на словах, а на деле признают Христа, должны способствовать искоренению нечестивых. Это не просьба — это требование. Если они ему не последуют, то лишатся власти — меч будет у них отобран!

Герцог сидел, опустив голову. Его подавленное настроение передалось и Брюкку. Курпринц зло покусывал губы. Когда Иоганн встал и обернулся, все заметили его растерянность.

Никто из присутствовавших в зале альштедтского замка не высказал Томасу ни слова осуждения. Он обратился к канцлеру с просьбой разрешить напечатать проповедь. Недавно магистрат, уступая Мюнцеру, постановил, что город нуждается в типографии, и выделил ссуду в сто гульденов печатнику Рейхарду.

Издать проповедь? Князья выслушали ее до конца и не выразили своего несогласия. Брюкк не стал возражать. Пусть печатает, но только он должен пообещать — и обязательно в письменной форме, — что впредь будет представлять все свои сочинения на цензуру в Веймар.

А что касается его учения, канцлер развел руками, то герцог не считает себя достаточно сведущим в богословии, чтобы судить, сколь соответствует евангельской истине призывы изничтожать безбожных. Поэтому он желает, чтобы магистр Мюнцер изложил свои взгляды в Виттенберге, перед профессорами теологии.

А. Дюрер. Крестьяне на рынке.

Иост Амман. Красильщик.

Перед этими заядлыми книжниками и только перед ними? Мюнцер решительно отказался. Опять ему навязывают диспут в закутке. Он, конечно, готов защищать свое учение, но лишь всенародно. Надо созвать на диспут и католиков, и турок, и язычников. Он ставит это непременным условием. Если Иоганн действительно жаждет выяснить правду, то пусть всех их соберет.

Он никогда не угодничал перед правителями. Даже обещание присылать свои работы на цензуру звучало не особенно смиренно: «Меня порадует, если вы позволите выходить моим книгам в свет, если же воспрепятствуете, то я препоручу это воле божьей».

Герцог Иоганн не задержался в Альштедте. Препротивнейший городишко! Дерзкие мастеровые, с великой неохотой снимающие шапки, и Мюнцер, то ли безумец, помешавшийся на борьбе с нечестивыми, то ли новый Даниил, которому открыто грядущее.

Вереница всадников проехала по узеньким улицам — разодетые герольды, важные советники, надменные рыцари, ленивые ландскнехты. Шоссер провожал герцога далеко за городские ворота.

В типографии Ганс Рейхард торопливо набирал «Проповедь перед князьями».

Вокруг Альштедта уже целый год продолжались гонения на людей, посещавших проповеди Мюнцера. Они усилились, когда стало известно об альштедтских беспорядках и о создании какого-то союза. Теперь от запретов и угроз власти перешли к крайним мерам: сторонников Мюнцера начали бросать в темницы, мучить, подвергать штрафам. От них требовали, чтобы они клялись не ходить больше на сатанинские сборища. Кое-кто заколебался: кому охота терять имущество и гнить в вонючих подвалах. Власти особенно свирепствовали в Зангерхаузене.

Мюнцера очень встревожили эти события. Надо было внушить людям мужество: они ведь не одиноки, повсюду множатся ряды «избранных». Он писал им, что создано уже больше тридцати союзов. Во всех концах страны скоро начнется игра! Нам ли падать духом? Это удел тиранов — они будут вырваны с корнем.

Властям Зангерхаузена Мюнцер послал письмо, полное угроз. Да, он говорил, что не даст спуску врагам, и намерен их перебить. Он не остановится, пока они не будут повержены, даже если они и очень важные птицы. «Говорю вам со всей серьезностью, если вы не одумаетесь, то я больше не стану удерживать людей, которые хотят взять вас в работу».

В Альштедте появились жители Зангерхаузена, бежавшие от преследований. Они рассказали, что темница переполнена. Не все проявляют достаточную стойкость. Одни упрямо отказываются вносить штраф, а другие готовы подчиниться. Сейчас начальники пошли на хитрость; многим они предлагают свободу при условии, что те, заплатив штраф, поклянутся никогда больше не слушать еретиков. Узники спрашивают брата Томаса, как им поступать. Можно ли платить штраф и давать требуемое обещание?

Его глубоко взволновали беды гонимых братьев, отвечал Мюнцер, но он гордится теми, кто предпочитает быть в оковах, чем пресмыкаться перед безумствующими властителями. Если вы хотите сохранить незапятнанной вашу совесть, то научитесь бояться одного лишь бога — тогда вы устоите перед любым испытанием и одержите победу.

Он учил бесстрашию. Если человек осознал свою правоту, его ничто не напугает. Раз князьям не довольно налогов и они еще выжимают из вас штрафы, платите, платите черту все, что он хочет, но сохраните свободной вашу совесть. Ни в коем случае не подчиняйтесь приказам, запрещающим вам слушать правдивое слово, и никогда не давайте клятв, что отрекаетесь от него.

Кровопролития не избежать, и оно недалеко. Если кто не хочет отказаться от своего имущества во имя бога, то потеряет его ради дьявола. Князья, дворяне, попы и монахи поклоняются сатане. Тому, кто желает сражаться с турком, не надобно ходить далеко — враг здесь, в стране!