совхозе, но достаточно, чтобы не изменять себе, не превратиться

в противоположность.

Неизмеримо расширились география, интеллектуальный,

должностной уровень собутыльников. Если в провинции, в

гостинницах, в транспорте выбирать не приходилось то, прилетая

по научным делам в Москву и Ленинград сидел за столиками в

конспиративных

местах

с

директорами

научно

–

исследовательских

институтов,

архивов,

академиками,

многозвездными генералами.

Многих неприятно удивило, кое-кто не удержался от

злобных колкостей и прозрачных намеков, когда на защиту моей,

всего лишь кандидатской, диссертации, проходившей в Одесском

университете, прибыл, в качестве первого оппонента,

заместитель Самого «ГЛАВНОГО ИСТОРИКА» Советского

Союза?! Да еще в своей речи сказал, что «ГЛАВНЫЙ» знаком с

работой диссертанта…

Но ведь я никаких действий для привлечения к своей

персоне такого внимания со стороны «Небожителей» не

предпринимал. Просто выпивал с ними. Разве что тема вызывала

ПЬЯНАЯ ЖИЗНЬ

интерес. Вполне возможно. Диссертацию и сегодня, спустя 30

лет, активно продают в Интернете.

Да, все складывалось отлично, но гордыня и глупость

помешали. С должности и. о. доцента, за три месяца до выхода в

свет методички, недостающей для получения диплома

полноценного доцента, среди учебного года, преодолев

сопротивление парткома и ректора уволился. Уехал в Одессу и

неудержимо покатился вниз по лестнице успешной жизни.

Одесса - мачеха

Моя подруга, Таня Николаева, по-студенчески «Киса»,

знающая обо мне многое, как-то распекая меня за неправильную

жизнь (после пятидесяти лет мы поменялись ролями: раньше я ее

учил – теперь она меня…) бросила в сердцах, что все мои

проблемы не от пьянки, а от чего-то другого, что четко

сформулировать не смогла. Толи я плохой человек от рождения,

толи таким стал на старости лет.

Слова её привык не оспаривать. Может действительно

права – со стороны виднее. Но милая Киса никогда не знала

множества (все я не помню и сам) мелочей и деталей, в которых

присутствовал Змий (или Бес, если угодно) руководя моим

лишенным рассудка телом. Поэтому выношу на суд возможных

читателей вопрос: пянка или «что-то другое» сыграли главную

роль в том, что моя жизнь, по мнению окружения, не сложилась?

Пищи для размышлений будет достаточно, включая мелочи и

детали неизвестные подруге.

Тяжело, ввиду неожиданной смерти двоих друзей,

обещавших помочь, устроился в Институт связи. В следующем

учебном послали в Киев на шестимесячные курсы повышения

Валерий Варзацкий

квалификации. С моего университетского курса «повышалось»

трое. Человек 5-7 тоже были из Одессы. Одесситы, разумеется,

«заправляли».

Время было замечательное! Шел 1989 год. Свобода,

Независимость, Демократия ворвались в великолепные аудитори

курсов, словно холодный душ освежили наши хмельные головы.

В забитих до отказа холлах общежития смотрели по телевидению

Первый съезд Народных депутатов СССР. Сочувствовали

освистаному

академику

Сахарову.

Вопили:

«Смотрите!

Смотрите! Это наш однокурсник!», - когда с комментариями

выступал Глеб Павловский.

А пьянка? Как положено – каждый день. Или пили или

похмелялись.

«Одесса»

выпила

все

спиртные

запасы

«повышающихся» из социалистического лагеря. Поляки,

болгары, венгры попросили пощады. Дольше всех держался

вьетнамец, просивший меня за бутылку рисовой водки знакомить

его с большими украинскими слушательницами. Большие

женщины были его слабостью. Справедливости ради надо

отметить, что удовлетворял он их по высшему разряду. Все были

довольны, а одна, самая большая, за которую я получил две