6. Когда понадобится такого народа еще больше, соседние калмыки предоставляли царям столько войска, сколько им хотелось, да и за очень скудное жалованье, потому что на человека с лошадью они могли давать ежегодно не больше одного рубля да один тулуп в год. Но после того как украинские казаки отложились от Оттоманской Порты [199] и отдались под русское покровительство, к услугам царей была вся казацкая сила, более 100 тысяч лошадей: следовательно, они могли обходиться и без помощи калмыков.

7. Правда, что у русских были и пушкари, и многочисленная артиллерия со времен Ивана Васильевича. Но пушки были плохие и неправильного калибра, а прислуга при них еще хуже. Все их осадное искусство состояло в том, что они окапывались, выводя перед собой земляной вал, что делали до тех пор, пока не только совсем не наполнят землей рва, да еще и не станут вровень со стенами. Если нельзя было взять таким способом крепости, то не знали уже никакого другого средства, кроме обложения ее до тех пор, пока она не сдастся по недостатку в съестных припасах.

8. Хотя еще царь Алексей намеревался привести в лучшее положение свои военные силы и в продолжение войны с Польшей учредил уже несколько пехотных полков под начальством иностранных офицеров, и для обучения своего народа ратному делу велел перевести по-русски большую книгу о военном искусстве, вышедшую сперва в Германии, и напечатать ее в Москве, но стрельцы, которых еще надо было поберечь в то время, косо посматривали на это новое войско.

Да и боярам, пользовавшимся доверием двора, было невыгодно, вследствие этого нового учреждения, терять совсем своих крестьян, которых прежде посылали они в поход только на год; сверх того они побаивались, чтобы от того самого не получили ближайшего доступа к царю иностранцы, которых необходимо надобно было употребить тут.

Духовенство находилось точно в таком же опасении и не хотело совсем терпеть при дворе поганых еретиков. Все эти три различных сословия так многообразно тормозили вышесказанные намерения царя и под рукою ставили ему столько препятствий, что он наконец нашел себя вынужденным бросить его совсем.

9. Смятения и перевороты, происходившие в первые годы царствования Петра I, бросили этого государя в руки иностранных офицеров и подали ему случай впоследствии к полному отрешению от предрассудков, сдерживавших его отца и мешавших ему в исполнении вышесказанного намерения.

Разведя сначала стрельцов по пограничным крепостям и потом совсем истребив их с помощью рассказанного способа, приучив дворянство к службе под начальством иностранцев, он не нашел затруднительным до того умножить число своих потешных, что из них вышло два гвардейских полка, и учредить по образцу их еще несколько других полков: все они одеты и вооружены были так же, как и европейские войска, такую же имели выправку и, в случае надобности, могли делать все воинские приемы и маршировать рядами.

10. Но тут и все улучшения русской военной силы до того времени. Петру I все еще недоставало лучшего – способных и сведущих офицеров для войска. Его собственный народ не мог ему доставить таких людей. Большая часть иностранцев, которых он нашел в своем крае, родились в России от иностранных родителей, никогда не бывших за пределами этой страны, тем менее еще не видавшие неприятеля, и потому они немного лучше природных русских смыслили в военной службе.

Те, которых привлекали потом в Россию слухи о перемене в русском войске и которые как явились, так все и забраны целиком в службу без дальнейшего разбора, тоже были немного лучше и так же мало знали ремесло, потому что Россия считалась тогда еще совсем варварскою страной и на службу туда не отваживался никто, умевший достать себе хлеб в другом месте.

Если же между последними и повстречался человек достойный, то не понимал языка и мог тем менее делать успехи, что русские иноземцы, снискавшие себе расположение Петра I самыми низкими и постыдными средствами, старались таким же образом и сохранить его, всячески удалять от царя заслуженных людей и теснить их.

11. Пока у Петра I не было других неприятелей, кроме татар (потому что турки в первой войне никогда не ставили против него корпуса своих войск, а отпускали на русских одних татар), он не мог замечать такого недостатка, подумал, что у него такое же хорошее войско, как и у европейского государя, и воображал себя, по заключении мира с турками, в достаточных силах, чтобы помериться тоже и с шведами.

Хотя главный его любимец, обанкротившийся купчик Лефорт, которого он в немногие годы произвел из капитанов в великого адмирала, также и прочие иностранные генералы с жаром отсоветовали ему делать это и употребляли все силы, чтобы остановить его, но, только благодаря печальному опыту, он узнал недостаточность прежнего воинского порядка в своих войсках против храброго и хорошо предводимого неприятеля.

12. Со всеми силами, состоявшими в то время от 34 до 40 тысяч человек, он осадил город Нарву и не пропустил ни одного из предостережений, какие умели внушить ему генералы, чтобы сделать невозможной выручку крепости. Осадное войско окопалось до зубов; для большей безопасности поставлен был генерал Шереметев с 8-ю тысячами войска в чрезвычайно трудном проходе на том пути, откуда могли прийти шведы.