Если бы все полки выступили вдруг, не только цены на хлеб и фураж, довольно уже высокие, превзошли бы тогда всякую меру, но оказался бы неминуемо и недостаток; напротив того, теперь дано время к приготовлению продовольствия подвозом из дальнейших мест, где цены умерены.

Я не преминул отнестись по сему предмету ко всем гражданским губернаторам, в губерниях коих расположатся войска по новому расписанию или проходить будут, снабдив соответственными повелениями и военного советника Грабовского, и, чтобы как сему, так и губернаторам дать нужное время к принятию мер, я принужденным нашелся умедлить даже вступление первых полков. О чем имею счастие всеподданнейше донести.

Милостивый государь мой Дмитрий Сергеевич!

Отличная храбрость, подвиги и понесенные труды Вашим превосходительством в минувшую кампанию в приятнейшую обязанность поставили меня свидетельствовать о них у престола Его Императорского Величества. Государю Императору в воздаяние оных угодно было всемилостивейше пожалость Вас кавалером ордена Св. Владимира 2-й степени, коего знаки при Высочайшем рескрипте у сего к Вашему превосходительству препровождая, твердо в душе моей убежден, что ими облечается один из отличнейших генералов прошедшей кампании, особенно заслуживший внимание Его Императорского Величества, любовь всей армии, почтение имеющего честь пребыть с истинною преданностью Вашего превосходительства всепокорным слугою

P. S. Служба Ваша, Дмитрий Сергеевич, без сомнения, приобрела Вам право на вящие награждения, и я могу Вас уверить, что монаршая милость не ограничится на препровождаемом мною к Вам ордене. Я надеюсь вскорости иметь приятное для меня удовольствие возвестить Вам новые знаки Высочайшего к Вам благоволения.

Господин тайный советник и государственный казначей Голубцов!

В уважении на усердную и верную службу генерала от инфантерии Голенищева-Кутузова Всемилостивейше пожаловали Мы ему для оплаты долгов, по службе нажитых, пятьдесят тысяч рублей, которые повелеваем выдать ему из Государственного казначейства. Пребываем в прочем Вам благосклонны.

На подлинном подписано собственною Его Императорского Величества рукой тако:

[…] Я хожу всякий день поутру по целому часу пешком по саду, этим хочу лечиться от толщины. В саду столько соловьев, что я и в Горошках больше не слыхивал; для них нарочно держат муравьев с яйцами. Погода теперь прекрасная, и все фруктовые деревья цветут. Хлеба везде хороши, только беда, что подвод много надобно посылать с провиантом к армии в рабочую пору. […]

[…] Страшусь я, Всемилостивейший Государь, только престарелых моих лет, хотя сил душевных, надеясь на милость Божию, и достать может. Итак, опасаюсь я, чтобы иногда телесные силы мои не отказали мне самолично все увидеть, хотя в самых важных случаях я, конечно, все положение земли сам осмотрю; но на всякий такой случай для пользы Вашей, Всеавгустейший Монарх, нужно, чтобы первый подо мною генерал не только имел достаточные сведения, но и опытность в военном искусстве, дабы я, в случае когда с силами не соберусь что-либо сам осмотреть, мог употребить его вместо себя. К сему признаю я способнейшим генерала от инфантерии Голенищева-Кутузова, который почти мой ученик и методу мою знает, а решительны, Всемилостивейший Государь, в предприятиях мы будем […]

Так как господин генерал от инфантерии и разных орденов кавалер Михайло Ларионович Голенищев-Кутузов к армии прибыл, то и повелеваю впредь до выступления оной в лагерь или в случае надобном до генерального оной распоряжения, о чем тогда последует особое назначение, а на настоящее время отрядным господам генерал-лейтенантам князю Гике и Ртищеву состоять под командою господина генерала от инфантерии Голенищева-Кутузова.

Равно и ясскому коменданту господину подполковнику и кавалеру Лепарскому обо всем по службе и должности относиться к нему же, о чем во все корпусы и отряды Высочайше вверенной мне армии для надлежащего сведения и исполнения сим предписывается.

По случаю выступления войск Главного корпуса армии на зимние квартиры, я поставлю себе приятнейшею обязанностью, изъявить признательность мою господам дивизионным начальникам, шефам и командирам полков за строгую дисциплину и совершенный порядок вверенных им войск во все время пребывания их в главном лагере, при селении Калиени расположенном. Поведение нижних чинов в рассуждении обывателей относительно собственности их, во все время ненарушимой, таково, что служить может примером войскам всей Европы.