– Неужели же это так страшно? Если Монти – ваш сын?

– Мои враги уцепятся за это, если узнают, и будет скандал. Репутация политического деятеля должна быть безупречна. Был бы жареный факт, а раздуть из него пожар – пара пустяков. Я могу с пеной у рта доказывать, что ничего не знал. А они будут говорить, что знал. Что бросил ребенка в роддоме. Факт? Факт! И неизвестно, что скажет сам Мо… Матвей. Ведь у него будут брать интервью. А, судя по тому, что мы в этот вечер друг другу наговорили, парень страшно зол. Он хочет отомстить. Какой избиратель будет голосовать за человека, отказавшегося от собственного сына? Предавший семью ни у кого доверия не вызывает. От меня отвернутся все.

– Но вы все-таки приехали?

– Да, – кивнул Сажин. – Как видите.

– И какую картину вы застали?

Сажин пожал плечами и сказал:

– Стриптиз.

– Что? – удивился Алексей.

– Монти демонстрировал стриптиз, – пояснил Сажин. – Развлекал своих гостей. Это была откровенная провокация. Я приехал последним. Люди, сидящие в зале, выглядели не лучшим образом. Ная, правда, ко всему привычная, она даже улыбалась, глядя на сцену. Ада еще как-то держалась. Ася закрыла лицо руками, это я отлично помню. А Люся… По-моему, ей стало плохо. Она у нас вообще… чувствительная.

– Людмила Федоровна замечательный человек, ведь так? – спросил Алексей.

– Да. Замечательный, – энергично кивнул Дмитрий Сергеевич. – Я безмерно ее люблю и уважаю. И не надо думать, что ей повезло. Если бы вы только знали, как все было…

Как же она переживала, что так жестоко обошлась с Наей! Люся сама дала бы ей денег, чтобы подруга могла снять комнату, но та обиделась и больше не заходила. Люся терзалась. Но между Наей и Петей она без колебаний выбрала Петю. Тот настаивал:

– Твоя подруга должна съехать.

– Но почему? Почему?!

– Если ты пойдешь у нее на поводу, она превратит твою квартиру в притон!

– Она не такая!

– Я сам все видел. – Петя насупился. Потом, поморщившись, сказал: – Она и меня поставила в глупое положение. Если я сейчас скажу: Люся, давай распишемся, и я к тебе перееду, ты подумаешь, что это из-за квартиры.

– Ничего я не подумаю, – покраснев, сказала Люся.

– Нет уж, останусь в общежитии.

И Петя к ней не переехал. Да и далеко ему было ездить с утра в институт, на лекции. А он не любил пропускать занятия. Петр Рябов шел на красный диплом. Он вообще был парнем толковым, и в родном колхозе его возвращения ждали с нетерпением. Люся тоже понимала, что это неизбежность. Она нашла подробный Атлас СССР и, шевеля губами, высчитывала, пользуясь линейкой, сколько километров до Петиной маленькой родины.

– А поезда туда ходят? – спрашивала она.

– От железнодорожной станции автобус ходит. Три раза в день.

– Господи, как же мы будем? Это ж десять часов на поезде! И автобус! А где ты будешь жить?

– Дома, где ж еще? С матерью.

Отца Петр Рябов не знал. Вырастившую его в одиночку мать он почитал так же свято, как икону, которой его перекрестила в день рождения восьмидесятипятилетняя прабабка, глава семьи и деревенская староста. Властями не назначенная, официально не признанная и соответствующих бумаг не имеющая, но споры между местными разбирала она, и никто ее решения не обсуждал. Прабабушка давно умерла, но на деревне ее помнили и рассказывали о ней легенды. О ее справедливости и мире, который при ней царил. Мать Петра Рябова тоже ждала с нетерпением возвращения сына. А ждать ей пришлось долго: сначала армия, потом институт. Люся с трепетом думала о женщине, к которой скоро уедет Петя. Она уже решила, что будет ездить к любимому при каждом удобном случае. Как-то ее примут?

Вышла замуж Ада, и, вернувшись из свадебного путешествия, забежала на минутку к подружке.

– Ну как? – накинулась на нее Люся. – Рассказывай!

– Лучше не спрашивай, – отмахнулась Ада.

– Что случилось? – всплеснула руками Люся. – Он заметил?!

– А разве этого можно не заметить? – усмехнулась подруга.

– Но Слава же погиб! Ревновать-то не к кому!

– Ты думаешь, мой муж в это поверил? Сколько одиноких мам рассказывает детям о папе-летчике, разбившемся в авиакатастрофе? Или об авариях, в которых якобы погиб их отец в тот момент, когда они уже хотели расписаться?

– Но ведь это же правда! В твоем случае – чистая правда! – разгорячилась Люся.

– Не совсем. Ты же знаешь, что Слава меня бросил. Что он хотел жениться на другой.

– Об этом рассказывать вовсе не обязательно, – поджала губы Люся. – Если хочешь, я сама с твоим мужем поговорю.

– О чем? – испугалась Ада.

– Расскажу ему, как все было. Что ты встречалась с моим братом. Фотографии покажу. Место, где он похоронен.

– Думаешь, моему мужу это интересно? – грустно спросила Ада. – Ему важен сам факт. Его жена оказалась не девственна.

– Он кому-то рассказал? Я имею в виду, родителям?

– Слава богу, нет! Хватило ума. Это наша с ним тайна. Ничего, утрясется, – она все также грустно улыбнулась и спросила: – Ну а ты как?

– Все хорошо.

– Как Петя? Расписываться не собираетесь?

– Ему ж в колхоз.

– Ну и что? – пожала плечами Ада. – Распишетесь, он останется здесь. А работу мы ему найдем.

– Нет, – покачала головой Люся. – Он честный. В родную деревню поедет.

– Ну, как знаешь.

– Еще два года впереди. Ему еще учиться и учиться.