– Да он же не степняк! – чуть не взвыла от такой несправедливости Цилия. – Ну с чего ты взяла, будто он на тебе женится… когда это… приключение… закончится?! Может, просто помашет ручкой и уедет в свою холодную Лурдению?!

– Он хорошо знает их обычаи… – вступилась магиня за обиженно поджавшую губки ханшалли, – наверняка усерднее изучал географию и обычаи разных народов, чем ты, поскольку сделал всё по правилам… Вот только сомневаюсь, признает ли его зятем отец Тайлихон.

– Признает! – На скуластом личике степнячки расцвела лукавая ухмылка. – И даже очень рад будет! Хан специально отправил меня на воды, чтобы я нашла себе достойного мужа… Для моего отца деньги и золото значения не имеют, важно родство со знатной и уважаемой семьёй.

– Вот, значит, как… – понимающе протянула Милли, – а откуда тогда этот шаман рядом с тобой оказался? Не забывай… он увёл Гали, а Даннак с Азарилом – её братья.

– Он страшный человек… – почему-то шёпотом сообщила Тайлихон, оглядываясь в сторону импровизированного занавеса, – пришёл в наш сарт лет пять назад… когда на стада мор напал. Скот он вылечил, но отцу пригрозил… если слушать его не станет, все вымрут. И животные, и люди… Когда уходил, шесть дочерей великой степи с собой увёл… у каждого хана по лучшему цветку из сада вырвал. Мне повезло, маленькая ещё была, старшая сестра, Бильнехон, с ним уеха-ла… с тех пор он иногда появляется на правах зятя… когда ему что-то нужно. А отказать нельзя… сразу ничего не будет, а как уедет – беда случается… то ковры горят, то шатры ветер уносит. Странный ветер: плохие и тонкие шатры стоят, а богатые и крепко привязанные – улетают, как птицы.

– А почему он тебя не утащил с собой? – недоверчиво разглядывала степнячку Цилия. – там, во дворце… ты же считаешься принцессой?!

– Когда я совсем маленькой была… – помолчав, нехотя призналась ханшалли, – проезжал через наш сарт маг… гадал всем по руке. Я сама не помню, сёстры рассказывали, вылез из-за подушек малыш… волосы налысо острижены, штаны мальчишечьи… и тоже ручонку протягивает. Маг посмотрел и говорит, а ты будешь красавицей, и путь твой лежит далеко от родного очага, но берегись маленьких мужчин. А когда уезжал, оставил для меня вот этот амулет… велел, чтобы отец отдал, когда мне исполниться двенадцать. Я хорошо это запомнила; всего через месяц, как отец повесил мне на шею подарок мага, впервые заявился Каражай. Я сразу поняла… про кого было то предупреждение.

– Можно взглянуть? – Глаза Милли светились трепетным интересом, и степнячка не посмела отказать.

Нехотя вытащила из-за глухого ворота рубахи висевший на цепочке медальон и показала магине. Однако в руки не дала, да Милли и не нужно это было. Знакомая вязь магических символов и густая зелень трёх изумрудов без слов говорили посвящённому взгляду, что это изделие магистра разума, мощный защитный амулет от любого ментального принуждения.

– Спрячь, – заслышав шаги, шепнула Милли, – это действительно сильная вещица.

– Но я ещё и руками крепко держалась, – мгновенно возвращая амулет на место, призналась Тайлихон, – он на меня два раза смотрел… аж голова кружилась.

– Девушки, Азарил уже жарит рыбу, – донёсся снаружи учтивый голос секретаря, и Цилия со степнячкой невольно прыснули, увидев, как страдальчески вытянулось лицо магини, – а мы бочонок целый нашли… правда, пока пустой, но сейчас нальём морской воды, можно будет сполоснуть перед обедом руки. И ещё… Даннак хочет что-то сказать своей… невесте…

На последнем слове лорд невольно запнулся, видимо и ему показалась невозможной такая поспешная помолвка.

– Не невесте, а жене, – невозмутимо поправил голос Даннака, и насторожившаяся было Тайлихон расцвела довольной улыбкой.

– Иду, – кротко сообщила она вслух и торопливо покинула убежище, напоследок стрельнув в подруг победным взглядом.

– Скажи, пусть не таскают морскую воду, – успела буркнуть ей вслед удручённая Милли, – я сейчас приду и попробую что-нибудь сделать.

Она ещё несколько минут сидела, пытаясь привести мысли в порядок и наскоро заготовить достаточно строгую и одновременно учтивую фразу, способную дать лорду понять, насколько излишне проявляемое им внимание. Однако необходимые слова никак не желали находиться, казались то недостаточно убедительными, то слишком грубыми. Наконец, с досадой признав, что совершенно не знает, как выкрутиться из создавшейся ситуации, Милли нехотя выбралась наружу.

Возле ниши, к изумлению и удовольствию магини, настырного ухажёра не оказалось, зато появилась Тайлихон. По её сияющему личику и чуть припухшим губам стало понятно, Даннак начинает понемногу пользоваться своими правами мужа, и это почему-то кольнуло сердце магини мимолётной завистью. Мелькнула даже крамольная мысль: наверное, очень спокойно жить под надёжной защитой такого сильного воина, и тут же была с позором изгнана. Ей, Милли, такая перспектива не грозит, ей вообще нужно держаться в стороне от мужчин, а они, как назло, так и вьются последнее время вокруг, словно пчёлы возле забытого на веранде варенья.

Пожалуй, необходимо вести себя ещё осмотрительнее, а то она как-то расслабилась под прикрытием новой должности, начала заводить с лордами разговоры и даже… Милли со стыдом вспомнила ту перепалку… когда привезли магистра. И вдруг ясно вспомнились слова Кайда… про доказательство…

Так вот в чём дело! Значит, секретарь решил… доказать… пока есть возможность… а она-то, дурочка наивная, переживает тут, придумывает, какие слова сказать, чтобы не оскорбить ненароком чувствительное сердце лорда!