— Вижу, твоим воинам пришлось выдержать нешуточный бой в Гули-Чу. Я насчитал двадцать человек, трое из которых пленные, да еще двоих на носилках и четверых, которым помогали идти. Сколько же человек ты оставил в проклятой «зеленке»?

— Девять, Вели! Это много! Но так сложилась обстановка. Мне не удалось нанести опережающий удар или поразить всех спецназовцев газом. Группу вел опытный командир.

— Сколь же твои воины убили русских?

— Семерых!

Арханов покачал головой:

— Неплохо! Обычно спецназовцы дерутся как тигры.

— Они и дрались как тигры. Но ладно, где оборудовал штаб объединенного отряда?

Комендант Кандара указал на крайний дом. Здание, из которого он вышел встречать бойцов Черепа.

— В этом доме! Первый этаж имеет три комнаты, где может находиться охрана, обслуга кухни, пункт спутниковой связи, оборудование для которого месяца три назад доставил сюда сам Георг.

Гурадзе взглянул на Арханова:

— Я в курсе этого. Он заодно проверял тропу, ведущую к ущелью из Грузии. Что представляет собой второй этаж?

— Там тоже три комнаты. Одна большая. В ней можно устроить штаб. Две поменьше — комнаты отдыха. Твоя и Георга.

— Мне необходимо отдельное здание, где мог бы разместиться советник и помощник. Держать их среди подчиненных нежелательно.

— Никаких проблем, Алхваз. Сзади большого дома, окруженный виноградником, стоит одноэтажный дом. Этот дом вполне подойдет для твоих людей.

Из-за деревьев сада, примыкавшего к двухэтажному зданию, вышла закутанная во все черное женщина, неся в руке кувшин.

Гурадзе удивленно воскликнул:

— А это кто? Уж не стали ли мне мерещиться призраки?

Арханов хмыкнул:

— Нет, Алхваз, это не призрак, это моя жена. Сам знаешь, как трудно мужчине обходиться без женщины. И переспать не с кем, и хозяйством заниматься тяжело. А с бабой другое дело. Она и в постели ублажит, и одежду постирает, и очаг разожжет, испечет лепешки и в доме приберется.

— Но откуда она взялась здесь? Или ты нарушил приказ и посмел покинуть базу?

— Нет, Алхваз, я не нарушал приказа и не покидал Кандар. Просто, когда сюда собрался Георг, я попросил его привести женщину. Он выполнил просьбу.

— Так ты с ней три месяца?

Арханов вздохнул:

— Да! И Рита уже беременна!

— Ты собрался здесь детский сад устроить?

— Нет! Но не мог же я ей аборт сделать? И она сама не смогла избавиться от плода, хотя я заставлял. Не получилось даже после того, как избил нещадно. Впрочем, ребенка несложно придушить и после рождения.

— Ты сможешь убить собственного сына или собственную дочь?

— Э-э, Алхваз! У меня по всему Кавказу столько жен и детей, что я сам всех вспомнить не могу. Так какая разница, одним ребенком больше или меньше? Рабе же отсюда хода нет. Ей придется умереть в этом ауле. Вопрос, когда? Но, думаю, даже до зрелого возраста ей не дожить.

— А сколько твоей жене сейчас лет?

— Двадцать, по-моему! Или девятнадцать. Точно не знаю. Молодая, послушная, работящая и в постели активная. Что от нее еще надо?

— Тебе не жаль ее?

— Нет! Мне никого не жалко. Я не знаю, что такое жалость. Ее уничтожили русские, когда убили мою первую семью, когда я и не думал воевать, а был обычным сапожником.

— Ясно! Георг давно на связь выходил?

Арханов взглянул на часы:

— Так, сейчас 18.20, а мы говорили в 16.05, да, пять минут пятого.

— Когда он обещал вывести свой отряд сюда?

— Часам к восьми. Просил, если ты придешь первым, поставить людей приготовить ужин. Его бойцы устали, они голодны.

— Хорошо!

Гурадзе окликнул одного из своих подчиненных:

— Тимур!

Тот ответил:

— Да!

— Найди Гунаева, передай, чтобы срочно прибыл ко мне!

— Слушаюсь.

Боец убежал в заросли фруктовых насаждений.

Гурадзе взглянул на коменданта базы:

— Сейчас придет помощник, он все организует, только ему нужны продукты.

— Жена покажет и склад с провизией, и полевые кухни, спрятанные в развалинах, а дров вокруг, собирай — не хочу, но есть и запас угля. Базу готовили основательно. Здесь можно долго прожить.

— Если не налетят вертолеты огневой поддержки русских и не разнесут в клочья всю эту базу.

— Не смогут!

— Почему?

— А тут есть переносные зенитно-ракетные комплексы. Причем на выбор. И американские «Стингеры», и русские «Иглы», «Стрелы».

— Что еще есть на базе?

— Много чего, Алхваз! А разве ты не знал, чем комплектовали склады базы?