– Да еще и какое время выбрал, чтобы свести счеты с жизнью. Август! Это уже слишком, – рявкнул он, усаживаясь на заднее сиденье черного лимузина и вытирая вспотевший лоб в том месте, где его натерла черная траурная шляпа.

– Да, Джордж, – донесся до него покорный голос сидевшей рядом женщины.

Люси Дикинсон говорила «да, Джордж» вот уже почти тридцать лет. Возможно, Люси устала произносить эти два слова на протяжении столь долгого времени, но если даже и так, не подавала виду. Поскольку эти магические слова и еще парочка односложных ответов, которые она использовала в общении с мужем, помогали ей избегать ненужных неприятностей. С другой стороны, это не мешало ей иметь собственное мнение по тому или иному вопросу. Сейчас, к примеру, она думала о том, что в своем завещании Джордж также потребовал похоронить его в семейной усыпальнице Дикинсонов, и подмеченное противоречие между этим пунктом в завещании супруга и выраженным им неудовольствием по отношению к желанию брата доставило ей определенное удовлетворение. А еще она думала о том, что сидящий рядом с нею располневший супруг безбожно мнет складки ее черного шелкового траурного платья и что неприлично закуривать, пока часовня и кладбищенские ворота не скрылись из виду. Ведь Джордж потянулся к жилетному кармашку, где у него лежали сигары, и сделал стоившую ему больших усилий попытку извлечь одну из них.

Так что не надо думать, будто Люси нечего было сказать Джорджу. Было, и много! Просто она, прожив тридцать лет в браке с этим человеком, знала, что скандала в подобном случае не избежать, а учитывая настроение, в котором пребывал сейчас Джордж, скандал оказался бы грандиозным.

– Вот дьявольщина! Чего вы, скажите на милость, ждете? Нам что – весь день здесь торчать? Поезжайте, да побыстрее. Немедленно!

Джордж адресовал эти слова шоферу, который все еще стоял у открытой дверцы рядом с местом водителя.

К несчастью, машина была наемной, а водителем при ней состоял молодой парень, не испытывавший особенного почтения к своему временному хозяину. В отличие от слуг Джорджа, бросавшихся выполнять распоряжения хозяина при первом же грозном окрике и, по его выражению, знавших свое место. А этот парень только с интересом посмотрел на покрасневшую от злости физиономию пассажира и спокойным голосом осведомился:

– Вы забыли сказать мне, куда ехать.

– В Хэмпстед! – рявкнул Джордж. – Шестьдесят семь, Плейн-стрит. Поезжайте по улице Хай-стрит, пока не…

– О’кей, – перебил его шофер. – Я знаю дорогу. – Он сел в машину и захлопнул дверцу громче, чем требовалось.

– Невоспитанный молодой свинтус, – пробормотал себе под нос Джордж. – Впрочем, они сейчас все такие… Кстати, зачем ты сказала Элинор, что после похорон мы сразу вернемся к ней? – продолжил он, повернувшись к Люси. – Еще одна ненужная сложность. При сложившихся обстоятельствах только один Господь знает, когда мы доберемся до дома. – Машина тронулась с места, и Джордж чиркнул спичкой и закурил.

Пассажирская часть салона мгновенно окуталась облаками удушливого сигарного дыма, от которого у Люси кружилась голова и появлялось ощущение, что она вот-вот упадет в обморок. Разумеется, Джордж знал об этом, но постоянно забывал. Люси же не хотелось напоминать ему о своем самочувствии, тем более ситуация для этого, как ей казалось, была не самая подходящая.

– Она очень просила, чтобы мы приехали как можно скорее, дорогой, – голос Люси слабо пробивался сквозь облако табачного дыма. – Так что я просто не могла сказать ей «нет». Ведь она так нуждается в нашей поддержке. Полагаю, это меньшее, что мы можем для нее сделать.

Джордж проворчал нечто неразборчивое. Как обычно, сигара начала оказывать на него успокаивающее воздействие, и клокотавшая в груди ярость постепенно стала утихать.

– Надеюсь, она хотя бы накормит нас обедом? – произнес он через минуту. – Полагаю, это меньшее, что она может для нас сделать.

Люси промолчала. Она сильно сомневалась, что вдова Леонарда предложит им пообедать. Но пусть Джордж узнает об этом от Элинор, а не от нее. Так будет куда лучше.

– Но почему она пригласила именно нас? – проворчал Джордж. – Других, что ли, мало?

Будь Люси дамой с более стойким характером, она обязательно сказала бы мужу, что Элинор предпочитает общаться с ней как с самой доброжелательной из всех родственников. И добавила бы, что Джордж при всем его дурном характере тоже ей очень нужен – как человек, способный оказать действенную помощь. Но в этом мире жены таких вот Джорджей просто не могут обладать стойким характером, поскольку если бы обладали, то очень скоро перестали бы быть женами.

– Она и других приглашала, дорогой, – пролепетала Люси. – Насколько я знаю, ее вызвался сопровождать Эдвард…

– Этот слащавый пастор? Какого черта…

– В конце концов, Эдвард – ее брат, и от этого факта не отмахнешься, дорогой. Кроме того, к ней обещали приехать племянники, ну и, само собой, Мартин.

– Мартин?!

– Жених Анны, неужели не помнишь? Ты встречался с ним на обеде, когда мы…

– Да-да-да! Я все отлично помню! – воскликнул, мгновенно раздражаясь, Джордж. – Не надо мне все разжевывать и объяснять, будто несмышленому ребенку.

Люси, которая последние тридцать лет только этим и занималась, решила промолчать. Упоминание о Мартине направило мысли Джорджа в другое русло.