Окруженный с трех сторон противник бежал в полном беспорядке, не оказывая уже сопротивления 1-я конная дивизия около полудня ворвалась в В. Торгаевку (севернее Торгаевки), где был захвачен штаб 52-й стрелковой дивизии (начальник дивизии с начальником штаба успели скрыться).

После этого все части ударной группы генерала Барбовича преследовали красных к Торгаевке. Отрезанные от прямого направления на Каховку, красные бросились на юго-запад.

Около 19 часов бригада красной конницы Сводной дивизии Саблина, брошенная на поддержку своей бегущей пехоты, ворвалась в В. Торгаевку. Против нее была направлена 1-я конная дивизия, которая выбила красных из В. Торгаевки и преследовала ее до темноты. Пехотные части ударной группы генерала Борбовича преследовали красных, выйдя на 8—10 верст западнее и юго-западнее Торгаевки. Темнота и полное утомление остановили преследование красных.

2-й армейский корпус перешел, согласно приказу, с утра 17 августа в наступление и занял линию хуторов Бальтазаровский – Белоцерковка. Вследствие обхода правого фланга корпуса пехотой и конницей противника, 34-я пехотная дивизия вынуждена была осадить на бугры севернее Масловки и к югу от хутора Бальтазаровского. Аскания-Нова и хутора северо-восточнее Чаплинки были заняты пехотными и конными частями красных.

Хотя успех дня склонялся в нашу сторону, но положение продолжало оставаться тревожным. Присутствие красной конницы в нашем тылу сулило всякие неожиданности.

Я телеграфировал непосредственно генералу Калинину, требуя от него решительных действий и возлагая на него ответственность, если красной коннице удастся уклониться от удара донцов. На ночь я вернулся к себе в поезд. С раннего утра я был в штабе армии.

18 августа противник возобновил атаки на участке Вальдорф – Розенталь – Бурчанск, временно захватывая эти селения. Контратакой донцов и частей 1-го армейского корпуса противник был отброшен на север. Около 11 часов 2-я Донская казачья дивизия под командой генерала Калинина выступила главными силами из Веселого на Б. Белозерку, но оказалось, что противник оттуда ушел.

Когда около 19 часов передовые части Донской конницы заняли Б. Белозерку, главные силы прорвавшейся красной конницы уже ушли из Б. Белозерки на юго-запад. Генерал Калинин вновь упустил противника. Утренняя воздушная разведка, вследствие дождя, не могла установить направления рейда красной конницы, и только около 18 часов она была обнаружена в районе хутора Зеленого.

Я приказал генералу Кутепову отрешить генерала Калинина от должности. Вступившему в командование дивизией генералу Татаркину был дан приказ немедленно двигаться на Рубановку, отжимая красную конницу к Днепру.

В ночь на 19 августа генерал Татаркин рассчитывал нагнать конницу красных. Продолжая преследование, части группы генерала Барбовича заняли Вознесенку и двинулись на Антоновку. После упорного боя Корниловская и 1-я конная дивизии отрезали красных от дороги на Любимовку; часть красных бросилась на Дмитриевку, часть прорвалась на Антоновку.

Генерал Барбович преследовал красных до ночи. 2-я конная дивизия двигалась из Агаймана на Н. Репьевку – Успенскую, встречая крайне упорное сопротивление противника.

С утра 2-й армейский корпус продолжал наступление. Красные оставили Аскания-Нова и отошли на Натальино. Особенное упорство противник проявил в бою под Натальином и на хуторах севернее Марьяновского, но был в результате боя выбит.

К ночи на 19 августа Корниловская, 6-я пехотная и конная дивизии сосредоточились в районе Вознесенской – Челноково, 2-я конная дивизия – в Новорепьевка – Успенской, 2-й армейский корпус на линии Натальино – Марьянова. Острота положения миновала, и я мог вернуться в Керчь. Слух о наших успехах разнесся по городу с быстротой молнии. На улицах царило оживление, всюду виднелись веселые лица. Огромная толпа провожала меня криками «ура»…

19-го я прибыл в Керчь. Погрузка у Ачуева шла успешно. На Тамани наши части заняли 18-го станицу Старотиторовскую. Однако 19-го противник, сильно усилившийся, сам перешел в наступление. К вечеру наши части были потеснены. Начальник отряда генерал Харламов доносил, что несет большие потери и вынужден отходить.

К ночи отряд генерала Харламова, понесший чрезвычайно тяжелые потери, отошел к станции Таманская. Я отдал приказ начать погрузку войск для переброски в Керчь.

Кубанская операция закончилась неудачей. Прижатые к морю на небольшом клочке Русской земли, мы вынуждены были продолжать борьбу против врага, имевшего за собой необъятные пространства России. Наши силы таяли с каждым днем. Последние средства иссякали. Неудача, как тяжелый камень, давила душу. Невольно сотни раз задавал я себе вопрос, не я ли виновник происшедшего? Все ли было предусмотрено, верен ли был расчет?

Тяжелые бои на Северном фронте, только что разрешившие с таким трудом грозное там положение, не оставляли сомнений, что снять с северного участка большее число войск, нежели было назначено для Кубанской операции, представлялось невозможным.

Направление, в котором эти войска были брошены, как показал опыт, было выбрано правильно. Несмотря на нескромность кубанских правителей, задолго разболтавших о намеченной операции, самый пункт высадки оставался для противника неизвестным. Красные ожидали нас на Тамани и в районе Новороссийска.