Дело в том, что ночью, когда Серега исчез неизвестно куда, мы так разбухались в пятнадцатом вагоне, что проводница, угрожая ссадить нас всех с поезда, отобрала у нас последний батл водки. Проблема была в следующем. Батл-то мы, конечно, вернем, но вот что с ним дальше делать, было совершенно не ясно.

Серега сказал:

– Этот батл надо будет по-честному на всех офицеров разделить. Чтобы и Ене Алини, и другим офицерам поровну досталось.

Я сказал:

– Это справедливо. Но вот в чем беда. Если этот батл на всех поровну делить, то каждому из нас, включая офицеров, всего по сто граммов достанется.

Серега сказал:

– С другой стороны, если проводница батл отобрала, то, Еня и офицеры думают, что она его уже выжрала. Поэтому батла как будто бы и не существует.

Я сказал:

– А что если она его и вправду выжрала?

Осознав эту опасность, мы с Серегой бросились в пятнадцатый вагон, чтобы опередить коварную проводницу. Надо сказать, что успели мы вовремя, потому что проводница уже изрядно пригубила из нашего батла и вернула его нам с большим скрипом, только после того, когда узнала, что мы с Серегой будем с этого поезда в Джанкое сходить, и только с тем условием, что мы освоим батл вдвоем, а друзьям-офицерам, которым еще до Евпатории ехать, ничего не дадим.

Когда мы оказались в тамбуре с батлом в руках, Серега сказал:

– Очень жаль, что придется этот батл без Ени Алини и других офицеров освоить.

Я сказал:

– А как ты думаешь, сам Еня Алини на нашем месте бы поступил?

Серега сказал:

– Еня Алини на нашем месте бы сам освоил этот батл, ничуть не задумываясь.

Я сказал:

– Тогда давай и мы то же самое сделаем, ибо сказано: не пожелай ближнему того, чего не желаешь себе.

Так и выжрали мы батл в тамбуре из горла, а Ене и офицерам ничего не сказали.

Простившись с ними в Джанкое, мы вечером того же дня образовались в Гурзуфе.

Возникнув в Гурзуфе, мы с Серегой подумали:

– А что мы, собственно, в Гурзуфе делаем, когда Еня Алини в Евпатории с лолитами на трамваях катается.

И решили мы выдвинуться непосредственно в Евпаторию, чтобы Ене с лолитами помочь.

Как известно, из Гурзуфа в Евпаторию есть два пути. Один путь ведет через Симферополь, на электричке. Он более комфортный и надежный. Другой – через Ялту и Севастополь. Это довольно стремный путь: Севастополь тогда был закрытым городом, и никого туда не пускали без какой-то официальной визы.

Но мы с Серегой никогда не искали в жизни легких путей, поэтому и решили: ворваться в Евпаторию именно через Севастополь.

И вот, вырвались мы из Гурзуфа на трассу и сделали стоп, притворившись обыкновенными хиппи. Стоп оказался, как ни странно, прямо до Евпатории.

Серега был весьма разочарован этим, ибо он хотел до Евпатории и в Ялте бухнуть, и в Севастополе. Как мы могли прорваться в закрытый город Севастополь, мы не знали, но знали, что обязательно прорвемся, ибо не было у нас с Серегой таких проблем, которые почему-то не решались немедленно.

И вот, едем мы по трассе, по Южнобережному шоссе, и проезжаем Ялту. Серега говорит:

– Хорошо было бы в Ялте бухнуть.

Я говорю:

– Но ведь мы в Евпаторию едем.

Стоп говорит:

– Давайте, я вас в Ялте ссажу.

Серега говорит:

– Нет. Нам в Евпаторию надо.

И вот, проезжаем мы Ялту, и подъезжаем к Севастополю. В этот момент Серега захотел сделать Джуманияза. Захотел и сделал его – прямо из окошка, из стопа, ибо Серега всегда делал то, что хотел.

Стоп сказал:

– Ну, что же вы, ребята. Попросили бы, я б остановил.

На что Серега сказал:

– Джуманияз наступает внезапно. Пока бы я тебя просил, пока бы ты останавливал. Сам понимаешь.

И вот, подъехали мы к Севастополю, а там – менты. Пропуск в закрытый город спрашивают.

Серега сказал:

– Яша. Давай мы лучше в Севастополь войдем, ибо надоело мне в этом стопе Джуманияза делать.

Сказано – сделано. Вышли мы из стопа и в Севастополь пешком пошли, ментовский пост стороной, кустами метельника прутьевидного обойдя. По пути зашли в гамазин, взяли Золотой Осени и побухивая пошли.

Так мы и оказались в Севастополе.