Правда, Александра сомневалась, что Марьяна не узнала бы в человеке, сопровождавшем Наталью, своего бывшего одноклассника или ближайшего соседа, каковым мог быть бывший парень исчезнувшей девушки. И все же не задать этот вопрос она не могла.

А Марьяна не торопилась отвечать. Она сидела, задумавшись, подперев разрумянившуюся щеку кулаком. Ее блестящие глаза вдруг потускнели.

– Был у нее парень, – чужим, скучным голосом вдруг заявила она. – Старше ее на пять лет. Только он был не здешний, не из Лунинца. Он был из Дятловичей.

– Это где, Дятловичи?

– Двенадцать километров отсюда. Так, большая деревня. Тысячи три, что ли, людей или поменьше. Он на наши дискотеки приезжал, на автобусе, с друзьями. Наташа с ним ходила… И жить даже к нему домой пару раз перебиралась. У нее-то дома, вам дядя Миша говорил, что творилось? Ну, вот. Мы все думали, они после школы поженятся… Любили друг друга очень. Как в кино… И его родители были согласны, мне Наташа говорила, что хорошие люди.

– А… что потом?

Марьяна, словно проснувшись, прямо взглянула на гостью:

– А потом она поступать поехала, в Минск, а он стал сильно болеть и умер. Дятловичи сильно были заражены, после Чернобыля. Оттуда многие отселялись, и программа государственная была, а его семья осталась. У них хозяйство было большое… Свиней всегда чуть не двадцать… Сало на продажу коптили, солили. Корова… Конь… Не бросишь, ведь свое! И сейчас там его родители живут.

Глубоко вздохнув, словно что-то сдавливало ей грудь, молодая женщина закончила:

– Так что уехать с ним отсюда Наташа могла разве на тот свет!

Старуха, проворчав что-то невнятное, сердито глянула на внучку. Глаза ее, почти полностью прикрытые вялыми морщинистыми веками, тоже были черны, как смоль. Марьяна, пожав плечами, поднялась из-за стола и, подойдя к окошку, выглянула в сад.

– Нет, никого у нее больше тут не было и провожать ее было некому, – сдавленно произнесла она. – Это вы напрасно подумали.

– Жаль… – коротко ответила Александра и тоже поднялась. Поблагодарив хозяек и улыбнувшись черноглазому малышу, не сводившему с нее бойкого и вместе с тем пугливого взгляда, она повернулась к входной двери: – Я пройдусь перед сном!

На самом деле ее манила не столько прогулка по рано засыпающему городку, сколько возможность сделать звонки, без риска быть подслушанной. Александра по опыту знала, как любопытны деревенские жители. Выйдя за ворота, она окинула взглядом пустынную улицу и двинулась в сторону городской площади с фонтаном.

Все скамейки были заняты – на площади постепенно собиралась местная молодежь. Кажется, отметила про себя художница, планировались танцы. Возле фонтана устанавливали аппаратуру, настраивали динамики. «Ах, да, вечер пятницы… – вспомнила Александра. – Вечер пятницы в крошечном городке, меньше которого только эти Дятловичи, где жил несчастный жених этой пропавшей Наташи. А ведь она и правда бесследно исчезла! Кого я ищу теперь? Все еще гобелены или ее саму?»

Александра хорошо понимала, что бесследно человек не исчезает, за очень редкими исключениями, которые входят в анналы криминалистики. Будь он жив или мертв, рано или поздно, найдутся люди, которые что-то о нем сообщат. «Но эта девушка пропала очень уж зловеще… Уехала из Пинска в неизвестном направлении, в день увольнения. Была возбуждена и, как показалось Мирославе, нетрезва. Затем – вокзал в Лунинцах, неизвестный спутник, ночной проходящий поезд, прицепной вагон, который позже должен был отправиться на Питер… Она или не она? И наконец, женский голос, в Питере, на лестничной площадке. Смерть ее любовника… После этого – никаких следов Натальи, нигде. Вот уже четыре месяца, без малого! И ее никто и не думал искать!»

Она вынула из кармана сумки телефон и набрала номер Татьяны.

– С ума сойти! – воскликнула та, выслушав краткий и полностью выдуманный отчет подруги о пребывании в Лунинцах. – Ты еще и ночевать там осталась?

– Да, но утром, первым же автобусом, я поеду обратно!

– Как хочешь… – В голосе Татьяны слышались усталость и обида. – Ты меня, в конце концов, не тянула сюда, я сама напросилась. Знаешь…

Александре послышался в трубке тихий, сдавленный всхлип.

– Бывает такое время, когда все тебя отталкивают!

– Да когда это я тебя отталкивала?!

Говорить было бесполезно – теперь Татьяна рыдала. Из нее удалось вытянуть только то, что она снова звонила в Варшаву, мужу, и в Минск, Владиславу.

– Алесь не взял трубку… А Владу я даже не смогла толком ничего объяснить, расплакалась, как дура. Сдали нервы…

– Это понятно! – Александра не знала, какие слова подобрать, чтобы утешить подругу. – Все-таки ты держись.

– Не за что держаться-то, Саша, – ответила Татьяна. – Не за детей же… Им самим еще опора нужна!