– Да я ничего, как скажешь, только рюмку выпью. Иначе колотит, как с перепою.

– Ты же уже приложился, Дима!

– Какой там приложился? Так, пробку нюхнул.

– Ну иди, все равно тебя не остановить. А ты, Сережа, и душ не примешь?

Сергей ответил:

– Утром, мама, все утром!

Мать перекрестила сына с невестой:

– Ну идите к себе! Идите с богом. А я еще помолюсь. Отблагодарю Господа, что услышал мои мольбы и вернул тебя! Ступайте!

– Не обижайся, мама!

– Ну что ты, сынок? О чем говоришь. Главное, ты жив, здоров и… вернулся.

Сергей с Ритой прошли в спальню – комнату, откуда семнадцатилетним пацаном Баженов ушел в армию, решив стать офицером. И куда вернулся спустя семь лет.

Вера Владимировна вошла в кухню. Дмитрий Сергеевич сидел за столом. Курил. Перед ним стояла полупустая бутылка водки, стакан, пепельница, лежали пачка сигарет, спички и надкусанный малосольный огурец. Взглянув на жену, Баженов-старший вздохнул:

– Ты заметила, мать, у Сергея-то виски седые.

– Заметила! Видно, пришлось ему хлебнуть горя.

– Это уж с избытком!

– Ничего! Отойдет!

– Хорошо, что невеста к нам приехала.

– Да! Хорошо!

Дмитрий Сергеевич бросил окурок в пепельницу:

– Эх, жизнь! Непростая штука. Да еще война эта. Сколько таких, как наш Сергей, она перемолола в своих жерновах? Тысячи. Ради чего? Да-а!

Вера Владимировна подошла к окну. На улице по-прежнему шел дождь. Мелкий, нудный. Она произнесла:

– И небо словно плачет. Но ничего. Несколько часов – и рассветет. Наступит новый день. А с ним и новая жизнь! Пойду я, Дима, помолюсь! А ты больше не пей, не надо!

– Не буду! Покурю и приду! – И вновь повторил: – Да-а! Жизнь!

Проводив взглядом супругу, Дмитрий Сергеевич прикурил новую сигарету и уставился в черное, плачущее каплями мелкого дождя окно. Он не думал ни о чем. Просто курил и смотрел в окно. Мать молилась. Сергей, узнавший, что станет отцом, сжимал в объятиях внезапно разрыдавшуюся Риту. Соседи спали.

А до окончания Афганской войны оставалось 3 года 6 месяцев и 27 дней!