Шрифт:
– Да хорош тебе, сержант, муму травить. Говори, когда начнем?
Лебедев повернулся к Котенко:
– Кого товарить будем? Выбрал?
Рядовой кивнул:
– Выбрал! Узбеков. Я с одним служил вместе. Пацан свой. Намекнул, что нужна потасовка. Он сказал, нужна, значит, будет!
Лебедев повысил голос:
– Ты что, урод, раскрыл перед этим узбеком наши планы?
– Охренел? Просто сказал, нужна потасовка, мол, не мешает в лазарете от всей этой бодяги отдохнуть!
– Ну, смотри, Миша! Если что, я тебя первого завалю.
В разговор вступил Вялый:
– Да хорош вам собачиться! Одно дело предстоит делать. И подыхать, если проколемся, тоже будем вместе. Духи никого не пощадят! Говори, сержант, когда начинаем?
Лебедев проговорил, успокоившись:
– Короче, в пять часов у меня очередная беседа со старлеем-шакалом. Как только выйду за «колючку» да отойду с ним в сторону, начинайте! Главное, больше шума. Чтобы вооруженная охрана бросилась разнимать. А затем следует разоружить ее и открыть огонь по вышкам!
Щеглов вздохнул:
– Если часовые первыми из пулеметов по толпе не ударят!
– Так опередить их надо! А я духами, что старлея охраняют, займусь.
– Как бы они тобой не занялись. Нет, Лебедь, ты лучше до поры до времени в заваруху не влезай, держись в стороне. А вот как рванем к «Хаммеру» американскому, тогда и коси пуштунов вместе со старлеем.
Сержант согласился:
– Ладно! У кого заточка?
– У меня, – ответил Петров.
– Давай сюда! Да незаметно! Порядок! Ну все. Вместе не гуртоваться, но и не тереться в толпе. Если кто верит в бога, помолитесь. Не помешает! Я бы помолился, да не верю. Ни в бога, ни в черта! Ладно, до пяти разошлись!
Глава 6
В строго определенное время Баженов, сопровождаемый ставшими уже привычными охранниками, пуштунами, подошел к охраняемой калитке периметра ограждения барака № 1. Тут же от толпы пленных, находившихся во дворике, отошел сержант-десантник. Он так же подошел к калитке:
– Здравия желаю, господин старший лейтенант! – В его голосе звучали нотки то ли иронии, то ли враждебности. Офицер ответил:
– Здравствуй, Лебедев!
Кивнул пуштунам. Те отдали команду часовому, сержанта выпустили за ограждение. Баженов отвел его в сторону:
– Как успехи, Игорь Семенович?
Десантник усмехнулся:
– Все, как говорят американцы-инструкторы, полный о’кей!
– Даже так?
– Да! Сколотил я нужную группу.
– Мне нужны списки.
– Чуть позже!
– Что значит, чуть позже?
– А это значит, старший лейтенант, что я назову тех, кто решил войти в спецкоманду чуть позже!
– Я не понимаю тебя, сержант!
– Все скоро поймете!
Баженов насторожился. Лебедев сегодня вел себя не как обычно. И руку засунул в карман, чего ранее не допускал. Что у него в кармане? Списки? Но он не стал бы держать их при себе в лагере. Это смертельно опасно. Оружие? Но он не мог иметь оружия. Так что?
Размышления старшего лейтенанта прервали крики, которые начали доноситься от барака. Кто кричал, не разобрать. Но означали они одно: разыгравшуюся крупную ссору.
Баженов взглянул на Лебедева:
– Что происходит в лагере, сержант?
Десантник с наигранным безразличием пожал плечами:
– А черт его знает? Там каждый день что-то да происходит. Люди одичали, терпеть друг друга не могут. Особенно это проявляется между славянами, кавказцами и азиатами. Вот, наверное, кто-то и наехал на кого-то. Может, сигарету не поделили, не знаю! Да и плевать мне на это! Поорут, морды друг другу набьют и успокоятся.
– Да нет! Это не простые разборки.
Драка усиливалась. И вдруг дворик будто взорвался. Все, находившиеся на нем пленные, принялись метелить друг друга.
Охранники подняли тревогу. Над лагерем взвыла сирена. Пуштуны вскинули автоматы, но пока не стреляли. Не стреляли и пулеметчики на вышках, но они готовы были открыть стрельбу. Из караульного помещения показалась резервная группа караула. От штаба с десятком охранников к бараку спешил комендант лагеря Абдужабар.
Сержант вытащил руку из кармана. И, как он ни прятал холодное самодельное оружие под рукавом кителя, Баженов заметил блеск стали. Взглянул на Лебедева:
– Заточка?
Десантник дернулся, но остановился. Вопрос офицера был для него неожиданным. Да и нападать на Баженова не пришло время. А старлей заметил заточку. Сержант сжал губы, процедил: