Шрифт:
По самым скромным Генкиным подсчетам, до появления людей оставалось еще несколько миллионов лет. Поэтому, вздохнув, он взялся за третью головку.
На миг в предчувствии боли у него защемило сердце. Сжав зубы, Генка переборол страх и, заранее съежившись, повернул рубчатый шарик.
Очнулся Генка от холода. Он лежал в снежном сугробе. Была ночь. В черном небе полыхало северное сияние. Издали доносился чей-то вой. Выбивая зубами дрожь, Генка вскочил на ноги. Свирепый мороз безжалостно колол кожу. Ноги закоченели. «Плейстоцен, ледниковый период,- догадался Генка.- Теперь до людей рукой подать!»
Вой продолжался.
В дрожащем свете северного сияния по снежной равнине в сторону Генки мчался стройный, величиной с крупную лошадь красивый олень. Над прямым лбом ветвились огромные рога.
Сзади и сбоку, обтекая оленя, неслась волчья стая.
Окоченевшими пальцами, плача от холода и боли, Генка пробовал ухватить крайнюю заветную головку точной наводки и не мог нащупать ее.
Олень приближался. Из его ноздрей вылетали частые облачка пара и оседали инеем на гордой шее. Генка уже слышал шумное дыхание загнанного животного.
Несколько волков отделились от стаи и помчались к Генке. Тогда в отчаянии Генка сжал крайнюю головку зубами и, обдирая о застывший металл губы, с усилием ее повернул.
ГЛАВА V,
в которой дожди относятся к коммунальным услугам , деньги находят себе место в коллекциях, никто не знает , что такое военная тайна , и только розы по-прежнему цветут на клумбах
Генка лежал, свернувшись калачиком и обхватив плечи руками. В ушах затихал звон, все мышцы болели. Сознание медленно, как бы неохотно возвращалось к измученному мальчишке.
Он с трудом разлепил веки и у самых глаз увидел густую шелковистую травку. Крохотные цветочки голубыми звездочками разбежались по хрупким стебелькам и безмятежно выглядывали из-под мелких нежно-зеленых листков.
Кругом было тихо. Пахло влажной землей и розами. Генка поднял голову и увидел низкие колючие кустики, усеянные яркими бутонами самых различных оттенков: от бело-голубого, как январский снег, до темно-красного, как складки пионерского знамени.
Вдруг Генка широко раскрыл глаза: розы росли на клумбе. Да, да! На длинной, окаймленной блестящими черепицами клумбе. Земля под розами была аккуратно вскопана и выравнена граблями.
Ничего не соображая, Генка сел и протер глаза. В просветах между деревьями виднелись светлые стены зданий.
— Сквер! — не то сказал, не то подумал он и почувствовал, как к горлу подкатил упругий комок, а сердце захлестнула жгучая волна счастья.
Рядом послышались голоса. Говорили на русском языке. Генка разбирал слова, но от волнения не мог понять, о чем говорили. Бессильно опустив руки, он смотрел на белые здания, и радостные слезы медленно катились по опаленным щекам.
— Мальчик, почему ты сидишь на траве? — донесся до Генки тоненький голосок, и, повернувшись, он увидел небольшого мальчугана в просторной серебристой рубашке.
Мальчик стоял в просвете между кустами роз и удивленно смотрел на Генку.
— Ты плачешь? — Тоненький голос дрогнул.- Ты, видно, болен. Я сейчас позову кого-нибудь…- заторопился мальчуган, но Генка остановил его.
— Погоди! — Он торопливо вытер глаза.- Я здоров!
За розами проходила асфальтовая дорожка. Генка вышел на нее.
— Как ты измазался! — воскликнул мальчуган.- Ты, наверное, упал?
— Так и есть. С неба,- приходя в себя, насмешливо ответил Генка.
— У тебя авария случилась? — серьезно допытывался малыш, но Генка не ответил. Что-то странное в маленькой подтянутой фигурке привлекло его внимание. То ли аккуратно причесанные волосы, то ли диковинные туфельки из цельного куска белой пластмассы, то ли необычная рубаха с голубым бантиком.
Генка молча протянул руку, пощупал серебристую материю.
— А ты стиляга! — неодобрительно сказал он удивленному мальчугану и кивнул на видневшиеся за деревьями здания.- Это что за город?
— Минск, — к Генкиной радости, ответил мальчуган и тут же спросил: — А что такое «стиляга»?
Генка только иронически пожал плечами и, оглядываясь по сторонам, направился к выходу из сквера.
— Куда ты, мальчик? Хочешь, я покажу тебе, где находится станция связи? — бросился было за ним мальчуган.
— Ты чего пристал? Жми отсюда! — буркнул Генка, прибавляя шагу.
За сквером, между высокими домами, тянулся бульвар — длинные ряды рослых каштанов обступили широкие тротуары. Середина бульвара была превращена в сад. С аккуратно подстриженных деревьев свисали румяные яблоки, синие сливы и гроздья красных продолговатых ягод.
«Ничего себе микрорайончик!» — с гордостью за свой город подумал Генка. Шагая по гладкому асфальту, он оглядывал увитые виноградными лозами просторные балконы, широкие окна с цельными, во всю раму, стеклами, искусную резьбу на стройных колоннах. За высокими арками виднелись зеленые дворы с волейбольными и теннисными площадками.