– Название очень точное! – согласно кивнул головой Абакумов.

– И разработать ее нужно очень детально, вплоть до распределения патронов и ношения орденов. Сколько потребуется времени твоим специалистам, Виктор Семенович, для подготовки операции?

Абакумов ненадолго задумался.

– С учетом того, что я попробую запросить подробности об операции немцев через другие источники, мне понадобится три дня.

– Я подключу свою агентуру, – заверил Ильичев.

– Очень хорошо! И моя служба не останется вне игры. Но все нити данной операции должны находиться в одних руках, – подытожил Меркулов.

– Поскольку первая информация пришла через СМЕРШ, думаю, и весь ход операции должен находиться под личным контролем Виктора Семеновича, – предложил начальник ГРУ.

– Поддерживаю, – согласился Меркулов.

– Ну что ж, товарищи, тогда за работу, – первым поднялся со своего места Абакумов. – Времени у нас действительно очень мало. И помните, операция у меня на личном контроле.

Конец июля 1944 года. В вечернем небе недалеко от Смоленска послышался рокот самолета. На одном из наблюдательных пунктов ПВО дежурные прильнули к биноклям.

– Кажись, не наш, – произнес первый.

– Да, судя по шуму мотора, точно не наш, – согласился второй.

– Гляди, гляди! Парашютисты! Командуй зенитчикам, а я на доклад.

Первый дежурный быстро спустился по лестнице с возвышения НП и убежал. Второй дежурный снял трубку полевого телефона, покрутил ручку и закричал в трубку.

– Гвоздика, Гвоздика, я – Роза! В небе враг! Огонь.

В это время в небе раскрылись пять парашютов, самолет резко развернулся, взмыл вверх и ушел в обратном направлении. Выстрелы зенитчиков цели не достигли.

Зато приземлившиеся парашютисты (смершевцы их называли «паршами») все до единого оказались в руках смершевцев. На допросах они особо упираться не стали и выложили все, что им было известно. Они признались, что прибыли с целью встретить другой самолет – это были так называемые аэродромщики. Кто на нем должен прилететь, понятия не имеют. Контрразведчики поняли, что может пожаловать важная птица, и предложили радисту группы передавать в разведцентр ту информацию, которую ему дадут. Началась радиоигра. Радист сообщал: все зер гут, подготовка к приему самолета идет по плану.

Не заметив подвоха, берлинский разведцентр дал добро на вылет супругов Тавриных. Правда, свои коррективы внесли погода и его величество случай.

Два дня спустя. Кабинет Абакумова.

Виктор Семенович стоит у висящей на стене большой карты, рассматривает ее, делает на ней несколько пометок красным карандашом. Раздается звонок телефона. Абакумов еще несколько секунд стоит в задумчивости, не отрываясь от карты, затем подходит к столу, бросает на разложенные на столе бумаги карандаш и снимает трубку.

– Абакумов у аппарата!

– Товарищ генерал-майор, докладывает подполковник Смирнов.

Да, это был тот самый особист, а затем смершевец Смирнов, выросший в чине до подполковника.

– Смирнов? – возбужденно прокричал Абакумов. – Ты же должен быть сейчас в Смоленске.

– Именно из Смоленска я сейчас и звоню, товарищ генерал.

– Что у тебя там, докладывай.

– Товарищ генерал, операция «Перехват» началась. Мы захватили в плен пятерых парашютистов, которые должны были найти площадку для посадки самолета, обеспечить высадку пассажиров и выгрузку груза и возвратиться в Германию. Мы взяли десантников через два дня, и они дали уже первые показания.

– Молодец, Иван Петрович! – Абакумов не скрывал в своем голосе радостных ноток. – Немедленно вылетай в Москву ко мне на доклад.

– Есть, товарищ генерал!

– Ну что же, первый тайм остался за нами, – положив трубку, сам с собой заговорил глава СМЕРШа. – Главное теперь, не нарушать правила в своей штрафной.

Он снова взял со стола красный карандаш, опять подошел к карте и поставил крестик где-то в районе Смоленска.

Первая половина августа 1944 года. Берлин.

Кабинет рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. Он, пожалуй, больше других был шокирован покушением на Гитлера: ведь он постоянно убеждал фюрера в том, что вся Германия опутана сетями его информаторов и он в курсе разговоров даже домохозяек на кухне, поскольку одна из беседующих обязательно является его секретным сотрудником. И вдруг, как гром среди ясного неба, это покушение, зародыш которого находился в самом Генеральном штабе.

Гиммлер сидит за столом и в волнении кусает ноготь большого пальца левой руки. Перед ним сидит Вальтер Шелленберг, опустив голову и скрестив руки на груди. Оба какое-то время молчат.