– Давно это было, - Ната на мгновение полыхнула глазами, отчего Витя зябко поёжился, но тут же приглушила их свет, - отчаянные парни, промышлявшие на дорогах, поймали одинокого путника, которого, невесть как, занесло на тракт в полночь. Денег у бедолаги не оказалось, точно так же, как и других ценностей. Бесполезный улов. Таких удальцы обычно бросали в канаву у дороги, чтобы они не вывели на их след городскую стражу. В последний момент бродяга предложил отвести молодцов к себе домой, посулив круглую сумму, спрятанную в погребе.

Поразмыслив, атаман согласился, но предупредил: малейшая попытка оповестить стражу и глотка неудачника тотчас окажется перерезанной. Человек согласно кивнул, но при этом, как-то странно ухмыльнулся.

Жил путник на окраине Лунного и пообещал провести разбойников кружной дорогой, обминающей посты стражи. Молодцы, скрыв лица под капюшонами плащей, отправились следом за проводником, грезя о золоте и грядущих кутежах.

Ночь та оказалась тёмной, точно в преисподней: луна убывала, а небо затянули тучи. Поднялся сильный ветер и ветви деревьев качались во мраке, словно лапы неведомых чудовищ, угрожающих путникам. Может кто, более трусливый, счёл бы это за предупреждение и повернул назад, но молодцы давным-давно позабыли про страх, как, впрочем, и про жалость к своим жертвам.

Наконец лес закончился, и горожанин повёл разбойников по улицам Лунного. Наступила полная тишина и только тёмные глыбы домов возвышались вокруг. Ни единого проблеска света, точно весь город вымер. Странным это показалось атаману и предчувствуя подвох, он достал оружие.

– Пришли, - глухо сказал их пленник, не торопясь оборачиваться и указал на домик, кажущийся необычайно крохотным.

– Так неси золото, - атаман ткнул его ножом.

– Погоди, - человек, по-прежнему, стоял спиной к удальцам, - помнишь, месяц назад вы поймали на тракте мужчину, женщину и маленькую девочку? Вы их ограбили, а после - убили.

– Может и помню, - криво ухмыляясь, бросил атаман, - тебе то какое дело?

В следующее мгновение яркая вспышка ослепила бандитов и долгое время они ничего не видели. А когда зрение вернулось, то парни обнаружили, что вокруг нет никакого города, а лишь покосившиеся плиты кладбища. Прямо перед молодцами стояло недавнее надгробие, на котором было три имени: мужское и два женских.

Страх сковал людские сердца, и разбойники бросились прочь, но кусты хватали их цепкими ветками, колючки рвали одежду, а деревья заступали дорогу. Когда парни совершенно выбились из сил и упали на землю, то обнаружили перед собой всё ту же плиту с тремя именами. Паника подняла их на ноги и погнала прочь, но в какую бы сторону они не бежали, проклятое надгробие не отпускало разбойников от себя.

С тех пор удальцов никто не видел, но говорят: если в самую тёмную ночь месяца остановиться у Проклятого кладбища, то можно услышать крики о помощи и различить светящиеся фигуры, блуждающие среди могил.

– Прикольно, - сказала Галя, - а помнишь ты ещё рассказывала сказочку про демона-проказника и похотливую кошку, сбежавшую от него прямо из кровати?

– Ты рассказывала ей эту историю?
– изумился я, а Наташа хрюкнула и спрятала лицо в ладонях, - и она тебя даже не поцарапала?

Галя внимательно посмотрела на меня, потом на Натку и нахмурилась.

– Она даже не поняла, в чём соль!
– плечи Наташи тряслись.

– То-то я думаю, почему Оля так хохотала, - Галька больно ущипнула меня, - похотливая кошка, ха! Ничего подобного со мной вообще никогда не происходило! Вот так. И вообще, дурацкая, абсолютно несмешная сказочка для дебильных детей.

– В Усиновке её все знают, - подал голос Витёк, на физиономии которого появилась неожиданная улыбка, - обычно её рассказывают сразу после той, где Ангел совращает жену посла, пока тот трапезничает с королём.

– Это ещё кто растрепал?
– изумился я и покосился на совершенно пунцовую Галю, - понятно. В чёртовом дворце ни хрена нельзя сделать, чтобы за тобой не следило полсотни глаз! Надо будет почитать твою книгу, последить за своими похождениями.

– О, для тебя там выделена целая часть, - Наташа лукаво ухмыльнулась, - такой персонаж...Влюбиться можно.

– Или испугаться, - очень тихо проворчал Витя.

Карета остановилась, и грум в лазоревой ливрее повис на подножке, осторожно сунув веснушчатое лицо в окно. Смазливая мордашка, такие обычно нравятся Гале. Вот и сейчас слуга, точно преданная собачка, внимательно смотрел в глаза девушке, расположившейся на моих коленях.

– Прошу прощения, - грум сверкнул крепкими белыми зубами, довольно редкими, как для здешних мест, - кучер, сталбыть, пребывает в недоумениях. Дорога, её растудыть, расходится. Прямо, эт - в Усиновку, а влево, сталбыть, в именье его светлости. Так, кудыть?

Судя по речи, при дворе ещё не слишком долго. Где Галя раскопала сей лохматый подарок судьбы? Впрочем, это - её дело. Касательно вопроса...Прямо сейчас я к графу не собирался: навестим его светлость вечерком. Наташа вопросительно мотнула головой, а Витя сжал в руке многолучевой оберег, точно решалась сама его судьба.