Шрифт:
Хокмун застонал. В дальнем конце стола фон Вилак ударил по столу кубком.
— Ну, с этим я еще соглашусь. Почему бы не спеть «Битву в горах»? Это прекрасная…
Освободил Император белоснежного этого голубя, и он улетел, и скрылся из виду. Летел он сквозь воздух, над крышами летел, сквозь огонь, все выше и выше, прямо к солнцу, чтобы умереть за Императора Глаукому.Хокмун едва смог подняться на ноги, попытался заговорить с Боджентлем, но упал головой на стол, разбрызгивая вино.
— Он что, пьян? — с отвращением спросил фон Вилак.
— Он болен! — вскричала Ийссельда. — О, как он болен!
— Думаю, он не пьян, — заметил граф Брасс, наклоняясь над Хокмуном и приподнимая ему веко. — Но он, без сомнения, потерял сознание.
Он взглянул на Боджентля и улыбнулся. Боджентль улыбнулся в ответ и пожал плечами.
— Надеюсь, вы в этом уверены, граф Брасс, — произнес он.
Всю ночь Хокмун пролежал в глубочайшей коме, а когда он пришел в себя на следующее утро, то первым делом увидал Боджентля, который исполнял в Замке Брасс и должность врача. Боджентль наклонился над ним. Было ли все происшедшее вызвано большим количеством вина, Черным Камнем или стихами Боджентля, Хокмун еще не разобрался. Сейчас он чувствовал лишь жар и сильную слабость.
— Лихорадка, милорд герцог, — мягко сказал ему Боджентль, — но мы вас вылечим, не волнуйтесь.
Затем он увидел Ийссельду, появившуюся у его постели. Она улыбнулась.
— Боджентль говорит, что ваше недомогание скоро пройдет. Я буду за вами ухаживать, — сказала она Хокмуну. — Скоро вы поправитесь.
Хокмун посмотрел на ее лицо, и вдруг чувства широким потоком заполнили все его тело и душу.
— Леди Ийссельда…
— Да, милорд?
— Я… благодарю вас…
Потом он удивленно оглядел комнату. Позади себя он услышал настойчивый голос. Это говорил граф Брасс.
— Ничего больше не говорите. Отдыхайте. Контролируйте свои мысли. Если можете, спите.
Хокмун не знал, что граф тоже был в его спальне. Ийссельда поднесла к его губам стакан. Он выпил прохладную жидкость и вскоре снова заснул.
Лихорадка оставила его уже на следующий день, и теперь Дориан Хокмун, не лишенный эмоций, ощущал непонятную вялость как своего тела, так и души. Он даже подумал, не подсыпали ли ему снотворного.
Когда он заканчивал завтрак, к нему пришла Ийссельда и поинтересовалась, в состоянии ли он сопровождать ее в прогулке по саду, поскольку сегодня прекрасный день.
Он потер голову, ощущая странное тепло Черного Камня под рукой. Несколько встревожившись, опустил руку.
— Вы все еще чувствуете себя больным? — спросила Ийссельда.
— Нет… Я… — Хокмун вздохнул. — Я чувствую себя странно… Такое незнакомое ощущение…
— Тогда, возможно, свежий воздух прояснит ваши мысли.
Хокмун встал, чтобы пойти с ней на прогулку. В садах разлился приятный аромат, солнце ярко сияло, высвечивая в чистом зимнем воздухе кустарники и деревья.
Прикосновение руки Ийссельды, взявшей его под руку, еще больше подействовало на Хокмуна. Это было приятное ощущение, такое же, как при дуновении свежего ветерка в лицо, или при виде садов на террасах и крышах городских домов внизу. И кроме того, он начал ощущать страх и недоверие — страх перед Черным Камнем, потому что был уверен, что тот уничтожит его, если он хоть малейшим жестом выдаст те изменения, что в нем происходили; и недоверие к графу Брассу и ко всем остальным, потому что он чувствовал, что они в чем-то его обманывают и скорее всего осведомлены о его миссии в Замок. Он мог схватить девушку сейчас, украсть лошадь, и возможно, у него были неплохие шансы на успех. Внезапно он взглянул на нее.
Она улыбнулась ему очень доверчиво.
— Стало ли вам на воздухе лучше, милорд герцог?
Он уставился на нее, а в душе его происходила настоящая борьба чувств.
— Лучше? — хрипло спросил он. — Лучше? Не знаю…
— Вы устали?
— Нет.
У него начала болеть голова и опять его охватил страх при мысли о Черном Камне. Он протянул руки и схватил девушку.
Посчитав, что он падает от усталости, она взяла его за руки и попробовала поддержать его. Руки его ослабли, и он понял, что ничего не сможет сделать.
— Вы очень добры, — сказал он.
— Вы странный человек, — произнесла она, как бы говоря сама с собой. — Вы очень несчастливый человек.
— Да.
Он оттолкнул ее и пошел в конец террасы. Могли ли лорды Гранбретани знать, что происходит у него внутри? Вряд ли. С другой стороны, было вполне вероятно и даже более чем вероятно, что они его подозревали и могли в любую секунду дать Черному Камню его полную жизнь. Он глубоко вдохнул холодный воздух и распрямил плечи, вспомнив голос графа Брасса прошлой ночью.