Производятся за отличие по службе из капитан-лейтенантов в капитаны 2 ранга:… 41-го [экипажа] командующий кораблем «Силистрия» Нахимов…

… Назначаются:… 41-го [экипажа] командующий кораблем «Силистрия» капитан 2 ранга Нахимов командиром сего экипажа и корабля…

Вверенный мне 84-пушечный корабль «Силистрия» сего числа со стапеля на воду спущен благополучно; углубился с полозьями – ахтерштевень 18 фут. 1 дм., форштевень 13 фут. 9 дм., имея диференту 4 фут. 4 дм., причем перелому оказалось – фут 2 дм.

О чем в. пр-ву с представлением на обороте сего о чинах, бывших при спуске, табели 1 донести честь имею.

…При сем случае, обращая внимание и на приближающийся новый год, я беру смелость просить в. с-ть дать ход по службе некоторым из офицеров, которые по познаниям и образованности своей с пользой и честью для флота заняли бы места высшие. Из сих я разумею преимущественно капитана 2 ранга Нахимова, капитан-лейтенантов Матюшкина и Путятина и лейтенанта Панфилова.

Я рекомендую их потому, что Нахимов, кроме того, что служит здесь образцом для всех командиров кораблей, состоит по списку только девятым…

Производятся за отличия по службе… из капитанов 2 ранга в капитаны 1 ранга:…командир 41-го экипажа и корабля «Силистрия» – Нахимов…

Только страх и боязнь, что ты, любезный брат, и вы, милая сестрица, сочтете меня неблагодарным, заставили меня взять перо в руки. Вы, конечно, будете снисходительны и перестанете меня обвинять, узнавши причину, по которой так долго не писал к вам; приятно, что есть что-нибудь утешительное, а у меня всегда одна и та же песня – болезнь. Начну сначала.

После трехдневного скучного плавания на «Геркулесе», разных неудач в дороге от Свинемюнде до Штеттина, наконец, 17 (29) мая прибыл в Берлин и, хотя в дороге уже чувствовал себя очень нездоровым, но несколько дней не мог приступить к лечению. За самую высокую цену нельзя было отыскать двух удобных комнат.

Берлин не похож был на свободную столицу, но на завое-ванный город, везде гауптвахты, будки, солдаты – все квартиры и трактиры заняты были под высочайших высоких особ и их свиту. Здесь собран был весь Германский союз. Наконец, отыскавши три комнаты за весьма дорогую цену, 29 мая (10 июня) адресовался известнейшему хирургу доктору Graete, который пользуется европейской славой.

Он решил, что болезнь моя есть частная, против которой минеральные воды не будут полезны, но как болезнь давно действует, то против нее нужно принять сильные, или, правильнее сказать, решительные меры, и если я согласен на испытание, то за успех он отвечает.

Вы знаете мой характер, – минуты не медля, я согласился на все, через две недели от начала лечения я уже так был болен, что слег в постель и расслабел ежеминутно во всем составе моего корпуса. Пять недель не вставал, не чувствуя ни малейшего облегчения в настоящей моей болезни. Тогда я созвал консилиум – назначили другие средства, испытание которых, несмотря на страдание, нисколько меня не облегчило. 5 августа (24 июля) снова была консультация.

Я потребовал от них решительного ответа, что должен, наконец, я предпринять, чтоб прийти хоть в прежнее состояние, что срок моего отпуска оканчивается [67] , а в таком положении, как я есть, конечно, нельзя возвратиться на север. По долгом совещании решили отправить меня к Карлсбадским минеральным водам (в Богемию). Я так был болен и слаб, что комнату переходил с двух приемов и, несмотря на то, должен был немедленно ехать, потому что неделю спустя было бы уже поздно для целого курса вод.