— Но откуда русские узнают, КТО заказал министра? Или…

Мулдашев засмеялся, похлопав старого друга по плечу:

— Вот именно, Висхан, что «или». Акция сдана ФСБ. Покушение будет осуществлено, но всего лишь покушение. Русский спецназ отразит его. Министр обороны послезавтра не пострадает. А средства массовой информации получат очень интересную информацию, которая ярко отразит террористическую деятельность нашего «чистенького» Усамбиева, связав его с покушением!

— Но это же?..

И вновь Мулдашев не дал договорить оппоненту:

— Ты хотел сказать – подлость? Нет, дорогой, Висхан, это не подлость, это создание предпосылок для ответной реакции русских. Хотя нынешнее руководство в Кремле вряд ли пошло бы дальше гневных, но бесполезных заявлений, но в случае устранения Усамбиева ни у кого не возникнет сомнения, что это дело рук Москвы, которой надоело терпеть агрессивные выпады против себя! На этом фоне мы и должны убрать Алимхана. Вернее, это должен будешь сделать ты!

— Я?

— Да, Висхан! Конечно, ты можешь отказаться и раскрыть боссу замысел «Халифата». Но чего добьешься? Благодарности и очередной подачки? А ведь ты реально можешь стать главной фигурой в Кунире. Главной! И тогда никто не сможет помешать тебе переправить в свой дом незабвенную Аллу! Мы же во всем поддержим тебя. Но это после. После того, как Усамбиев отправится на небеса. Если же ты проявишь малодушие и уйдешь в сторону, потеряешь все. «Халифат» не будет подчиняться Куниру! А Алимхана ждут очень крупные неприятности. Мы вскроем все факты хищения денег, когда-либо переводившихся в Чечню, и предадим их огласке. Естественно, в части, касающейся тех людей и организаций, которые осуществляли финансовую поддержку джихада. Долго ли после этого проживет Усамбиев? Сомневаюсь. И он потянет за собой и тебя. В результате вместо трона ты получишь плаху. Но… решать тебе. Я передал все, что должен был передать.

Ризоев задумался. Думал он долго, почти полчаса, потом резко поднял голову:

— Значит, после смерти Усамбиева я становлюсь главным?

Мулдашев подтвердил:

— Да, Висхан, ты!

— И я буду распределять потоки денежной помощи?

— Это обговоришь с Гулаевым отдельно, здесь я ничего конкретно обещать не могу.

— «Халифат» подчинится мне?

— Ты сам станешь одним из руководителей движения.

— А Усамбиев, значит, обречен по-любому?

— Да. Так что пользуйся возможностью подняться, а не остаться, как говорят русские, у разбитого корыта.

— Хорошо. Я согласен.

Мулдашев облегченно вздохнул:

— Ну вот и договорились. Но учти, Висхан, ты должен немедленно начать подготовку ликвидации Алимхана, причем таким образом, чтобы в этом деле просматривался след российских спецслужб.

Ризоев неожиданно твердо заявил:

— Я знаю, как все организовать. Но потребуется время. Немного, недели две максимум. Это устроит вас?

Мулдашев вновь улыбнулся:

— Устроит.

— Что ж, тогда я отвезу тебя обратно в аэропорт.

Ризоев достал из бокового кармана конверт:

— Здесь билеты. Обратно полетишь через Вену и Стамбул. Вылет в ночь.

Он развернул «Хонду» и направил ее обратно к Хитроу.

Проводив Ризоева, Мулдашев прошел к телефонным аппаратам международной связи, по пути купив пластиковую карту. Набрал московский номер. Как только абонент поднял трубку, сказал:

— Наш друг согласен. Я возвращаюсь.

Ему ответил пожилой скрипучий голос:

— Хорошо. Маршрут известен, в нужное время и в нужном месте вас встретят. До свидания и счастливого полета.

Вахид не успел поблагодарить неизвестного за пожелания, тот повесил трубку.

Мулдашев прошел в бар. Заказал себе виски и чашку чая. Выпив, задумался. Поднятая Гулаевым, а вместе с ним Хаджимурадовым и им, Мулдашевым, волна по сути внутрикланового переворота реально грозила кардинально изменить обстановку. Вот только сгладит ли она шероховатости одних противоречий, установив в управлении террористической деятельностью новый, более организованный порядок? Не поднимется ли она огромным цунами, способным разнести в клочья всю их деятельность? Неизвестно. А посему надо быть начеку. Чтобы самому не пострадать в заваренной круто каше. Не стать кормом для чьего-то прожорливого чрева! Об этом теперь предстоит думать постоянно! Хоть и выполнил свою задачу Мулдашев, радости от этого не испытывал. Даже напротив, он ощущал все усиливающуюся тревогу и страх перед будущим. Что это, результат усталости и накопившегося внутреннего напряжения? Или предчувствие близкого краха? Ответа не было. И Мулдашев заказал еще виски. Расслабиться он смог только в кресле салона первого класса «Боинга», понесшего его в Вену.

С пяти утра над районом вновь зарядил дождь. Укрытые прорезиненными накидками, офицеры спецназа терпели неудобства. Прижавшись друг к другу, завалив накидки ветками, они после скудного завтрака курили.

Сургин устроился в небольшой нише, Павлов же никак не мог найти себе места на крошечном сухом участке почвы, ругаясь:

— Чертов лес с его дождем. Хоть какая-нибудь избушка стояла бы у дороги.