Мулдашев расхохотался и сделал резкий выпад, метя кинжалом противнику в горло. Сургин среагировал мгновенно. Он выставил блок, и рука бандита пошла вверх. Майор рванул блок в сторону и вниз. Мулдашев потерял равновесие и начал валиться на бок. Андрей отпустил бандита, чтобы тут же нанести встречный удар левой рукой. Раздался хруст ломающейся челюсти, а затем вопль. Сургин врезал бандиту ногой в промежность. Следующим ударом в затылок он сбил боевика с ног, вскочил на него, свел назад руки, сковав запястья. Мулдашев подогнул колено, перевернувшись на бок. Кровь черной лужей растеклась возле его изуродованного рта.

Андрей поднялся:

— Что, сука, довы…ся? На кого дернулся, ишак карабахский? Сказал, выть в камере будешь, значит, будешь!

Сургин извлек из чехла рацию:

— Фаланга! Я – Бук!

Кравчук ответил немедленно:

— На связи.

— Что в лесу?

— Только принял доклад. Ребята обстреляли группу всадников, оставшихся в массиве, трех стреножили, двое ушли! Деревья и кусты помешали отстрелить всех.

— Понимаю. Трое стреноженных убиты?

— Двое убиты, один ранен. Также ранен и еще один, что успел скрыться! И ранен серьезно, капли крови отчетливо видны на тропе. Крупные капли. Далеко не уйдет.

Андрей переключился на Павлова:

— Слава?

— Да, Андрей?

— Прокол вышел! В усадьбу вместо Гулаева явился его заместитель Мулдашев.

— И что теперь?

— А хрен его знает! Будем разводить пленных. Их у нас двое, Мулдашев и урод из леса. Если, конечно, генерал не примет другого решения.

— Когда ты будешь связываться с ним?

— Немедленно.

Андрей вызвал на связь Потапова. Доложил ему обстановку, которая не особо порадовала генерала. Он приказал группе Кравчука с пленными и телами убитых предателей выдвинуться к водонапорной башне, куда вышлет вертолет. Сургину с Павловым предстояло совершить обратный путь до Моздока сначала пешком, потом на «УАЗе». Андрей спросил:

— А что в ущелье?

— Я отдал приказ на штурм вражеской базы. Думаю, на это уйдет не более часа. Все детали обсудим в Москве.

Сургин поинтересовался:

— Как нам со Славой добраться до столицы?

Генерал пояснил:

— В 21.00 из Моздока запланирован вылет борта на Москву. Вы должны успеть, но если припоздаете, командир экипажа имеет приказ без вас не взлетать. Все! Переключаюсь на Лемеха. До встречи!

— До встречи!

Андрей связался с Кравчуком, передал ему приказ Потапова насчет эвакуации, сам же двинулся следом за Павловым. Они встретились в лесу. В невеселом настроении спецагенты начали обратный марш. В Москву они прибыли в 23.10.

У трапа Сургина с Павловым ждала генеральская «Волга». Водитель развез офицеров по домам, передав приказ девятнадцатого июня в полдень быть на даче у генерала.

Рита не ждала мужа в столь поздний час. Она, покормив и уложив дочь в крошечную кроватку, занялась стиркой, когда в дверь осторожно постучали. Маргарита прошла в прихожую, спросив:

— Кто там?

Андрей ответил:

— Тот, кого ты ждешь, любимая!

Рита воскликнула:

— Андрюша!

И распахнув двери, повисла на шее мужа, который обнял ее руками, в которых держал дорожную сумку и букет цветов, купленных в ларьке по дороге из военного аэродрома.

— Ты почему не сообщил, что приедешь сегодня?

— Хотел сделать тебе сюрприз!

— Вот теперь ты получил сюрприз – жену-растрепашу. Позвонил бы, я и со стиркой повременила, и себя в порядок привела, и стол накрыла бы, а так выгляжу клуша клушей!

Супруги прошли на кухню, Андрей сказал:

— Ну что ты на себя наговариваешь, Рита! Посмотри в зеркало, да прекраснее тебя нет никого на свете!

— Конечно!

Маргарита только на кухне увидела, каким уставшим выглядит ее муж. Его буквально валило в сон. Но он, как настоящий офицер, держался, стараясь показаться бодрым, что удавалось ему не очень. Рита села за стол напротив, взяла его руки в свои ладони, спросила:

— Тяжелой выпала командировка, Андрюш?

Сургин вздохнул:

— Да нет! Все было обычно. Просто сутки пришлось не спать, да еще в безделье. Это тяжело, плюс перелеты. В общем, устал!

— Тогда умойся, я быстренько приготовлю легкий ужин, перекусишь и спать! А я достираю!

Андрей улыбнулся:

— Ну уж нет! Ты завязывай со стиркой до завтра, ставь на стол шампанское, зажигай свечи, а я приму душ, переоденусь, приведу себя в порядок, и мы, перед тем как вместе пойти в спальню, немного посидим!

— А сможешь?

— Обижаешь? Ну что, договорились?