— Али, пора шакаленку просыпаться.

Влад улыбнулся, извлек из нагрудного кармана маленький серебряный футлярчик, достал шприц. Постучав по нему и выпустив немного прозрачной жидкости, он с размаху прямо через пальто вогнал иглу в плечо Кудряшко. Тот полминуты спустя, содрогнувшись, открыл глаза.

— Очухался, собака! — прохрипел Роберт и наступил Гере на грудь. — Вонючий ишак, мы будем резать тебя по частям!

Кудряшко, повертев головой и поняв, что кроме Роберта на него волком смотрят еще три головореза, по — свинячьи взвизгнул и, засучив ногами, попытался встать.

— Не дергайся, шакал, — Гордеев, крутанув мачете, сильнее надавил берцем на грудь несчастной жертвы.

— Кто вы? — плаксиво выдавил из себя Гера, выпучив переполненные животным ужасом глаза.

— Кто мы?! — возмутился Роберт. — Кто мы?! Лучше скажи кто ты, пес, после того как осквернил мечеть рукоблудием?

— Ко — ко — ко — когда?

Роберт заметил, как по пальто Кудряшко растекается темное пятно. Неплохо. Значит, клиент созрел.

— Полгода назад, в Казани, — мрачно произнес Влад, — или скажешь, что не было такого?

Гера попытался вдохнуть поглубже, но нога Роберта не позволила ему это сделать и тогда он, издав надрывный хрип, разрыдался:

— Инста — а-а… — доносилось сквозь слезы, — …а — а-а — ллля — а-ци — й-я

— Я тебе сейчас покажу инсталляцию, ишак неверный! — Гордеев замахнулся мачете и полоснул им по дощатому настилу в каком-то сантиметре от уха Кудряшко. Во все стороны полетели щепки.

— А — а-а! Не надо больше, пожалуйста, не надо, пожалуйста, не надо… — запричитал Гера. Щеки его были мокры, губы дрожали, а глаза истово молили о пощаде.

— Пожалуйста, не надо, пожалуйста, не надо, пожалуйста, не надо…

Роберт учуял неприятный запашок.

«Он еще и обгадился. Значит, успех закреплен», — звеньевой, мысленно попридержав голема, рвущегося наружу, поднял кулак и поднес его к носу Кудряшко.

— Видишь три «К», — сказал страж, — видишь?

— Пожалуйста, не надо…

Роберт несильно ударил по щеке Геру, и его ладонь вновь сжалась в кулак:

— Заткнись и смотри сюда! Видишь тройное «К»?

Притихшая жертва поспешно кивнула.

— Это я специально по — русски татуировку сделал, чтобы такие псы как ты понимали, — Гордеев легонько ткнул кулаком в нос Кудряшко, — Знаешь, что она обозначает? Кяфирам — кровавая казнь. Кяфир — это неверный, неверный — это ты. Значит…

— Пожалуйста не надо! — вновь запричитал Гера, и тут же получил хлесткий удар по щеке.

— Я сказал, заткнись, когда с тобой правоверный разговаривает! — Роберт приставил мачете к горлу несчастного. — Кяфир должен быть казнен. Но Аллах милостив и милосерден, и вступивших на праведный путь ожидает прощение. Покаявшимся уготована лучшая доля. И волею Всевышнего тебе предоставляется выбор: ислам или смерть.

— Что? — удивился, вытаращив глаза, Гера. — Что? Как — ко — ко — ко — й выбор?

— Ислам ты должен принять, — встрял в разговор Марик, — чего тебе не понятно, петушара?!

— Ко — кхо — кхо — кхорошо, — спешно закивал Гера, — хорошо, я… я… я буду, — в глазах жертвы Роберт заметил проблески надежды.

Это самое оно: надавить на подопытного, ввергнуть его в беспросветный ад боли, страха и унижения, заставить поверить, что так будет вечно, а потом поманить огоньком спасения. И ради этого лучика человек готов на все, на любую подлость, даже на предательство самого себя. А уж для таких как Гера предательство — это стиль жизни.

Роберт убрал ногу с груди Кудряшко и рыкнул:

— Тогда встань!

Жертва поспешно подчинилась. Сгорбленный, мокрый, грязный, дурно пахнущий, с затуманенным взором и, пожалуй, постаревший на добрый десяток лет Гера походил на загнанное в угол животное на скотобойне, у которого не было ни желания, ни сил сопротивляться своим палачам. Как же быстро позер — нонконформист превращается в безропотную овцу!

«Странно, — подумал Роберт, — а ведь именно таких, как Кудряшко, лет восемьдесят назад продвинутая гламурная общественность считала мужественными людьми. Тоже еще мне фавориты протеста!»

Джохар встал рядом со звеньевым, Влад зашел за спину Гере, неслышно достав из нагрудного кармана синий футляр со шприцом, а Марик закурил, не двигаясь с места.

— В этот торжественный момент, — начал напыщенную речь Роберт, — мы с дозволения Всевышнего поможем тебе произнести свидетельство ислама, а потом мы укажем тебе, иншаллах, праведный путь и обучим тебя основам шариата.

Гера, из носа которого потекла тонкая струйка прозрачной субстанции, взирал на своего мучителя с жадной признательностью, постепенно перерастающей в благоговение.