— Это обязательно? — спросил Леша, невольно отдернувшись.

Ему подумалось, что во время операции светящийся знак на руке нежелателен, но, затем, вспомнив о реагентах, имеющихся на передвижных постах тайных стражей, успокоился. Печать адского Израиля сотрется в два счета.

— Не ссы, братишка! Без этого как вас от халявщиков в толпе отличить? — взгляд охранника остановился на тройном «К», вытатуированном на руке Роберта, он с подозрением и любопытством одновременно посмотрел на звеньевого:

— А что за буквы? Если не секрет?

Леша про себя ухмыльнулся. Интересно, что на этот раз выдаст шеф?

— А ты сам угадай, — непринужденно произнес Роберт. — Угадаешь с меня пятерка в качестве бонуса.

— Ну… — охранник, высунув голову из окна, нахмурился, почесал бороду и, чуть помедлив, сказал, — коммунизм круче капитализма.

— Правильно! — тут же выпалил Гордеев и, посмотрев на Планкина, сказал, — Отсчитай пять рублей братишке.

Леша снова полез за бумажником.

— А если ты наш номер тачки не внесешь в базу данных, то еще одна пятерка тебе обеспечена. — Роберт подмигнул охраннику, — Мы здесь задержимся ненадолго.

Охранник важно насупился, мол, это как бы не совсем по закону, но желание сорвать халявную деньгу пересилило.

— Червонец! — с достоинством пробасил бородач.

Леше ничего не оставалось, как передать в мозолистые руки охранника три бледно — розовых казначейских билета стоимостью в пять рублей каждая.

Найти свободное место на автостоянке оказалось не такой уж и простой задачей. У Планкина сложилось неприятное ощущение, что на фестиваль съехались полоумные фанаты рэд — метала не только со всей Конфедерации, но и как минимум из ближнего зарубежья. Хонда стражей кое-как втиснулась в узкое пространство между внушительных размеров джипом отечественного производства, больше похожего на отвратительного гигантского жука из дешевых сенсорных фильмов ужасов, нежели на нормальное авто, и черным тяжелым мотоциклом Судзуки, на бензобаке которого алыми буквами было выведено: «64–я Гвардейская. В Галиции и под Карачи мы ставили всех на карачки».

— Двери хоть откроем? — спросил Роберт.

— Конечно, откроем, — произнес ровным голосом Леша, пытаясь скрыть обиду на шефа за то, что тот сомневался в его искусстве вождения.

— Оружие и пиджак оставь в машине, — посоветовал звеньевой младшему товарищу.

— Но, а если…

— Никаких «если», — настоял на своем Роберт, — не бойся, не украдут. Здесь только один грех считается смертным — воровство, тут за это дело байкеры любой крысе моментально яйца оторвут. Тем более, если кто-нибудь дверцу откроет, тебе на наушник сигнал придет.

Скрепя сердце Планкин подчинился, снял кобуру и положил ее в бардачок.

Покинув стоянку, стражи смешались со снующими туда — сюда толпами веселых людей. Уже совсем стемнело — зажглись неоновые фонари. Оглушительными басами громыхала музыка на трех или даже четырех сценах одновременно, отчего мелодии и хрипы вокалистов порой смешивались в ушераздирающую какофонию. В бассейн с криками и брызгами прыгали хмельные мужики, и там же барахтались не менее пьяные дамочки всех возрастов и комплекций. Многие — топлесс.

— Пиво и шашлыки! — орал возле ларька паренек, одетый так же, как и охранник автостоянки. — На фесте всегда дешевле, чем в магазине!

На крики зазывалы никто не обращал внимания, видимо, всем и так было уже хорошо. Возле коттеджных домиков, освещенных тусклыми неоновыми фонариками, и низких двухместных палаток, погруженных в почти непроницаемую тьму, точно призрачные демоны похоти шныряли тени полуодетых девиц, явно готовых услужить за небольшую плату, а, может, даже и за просто так. Рядом с одной из танцплощадок, озаренной ярким светом прожекторных ламп, стояли несколько столиков, за которыми давились на руках под одобрительный гул болельщиков и болельщиц накачанные парни. Кто-то из прохожих неосторожно зацепил зрителя, который из-за столкновения пролил на себя пиво. Началась потасовка, чуть было не переросшая в драку с участием минимум шести человек. Однако возникшие буквально из ниоткуда байкеры в малиновых банданах с серпами, молотами и черными черепами на лбу в мгновение ока пресекли беспорядки, надавав внушительных тумаков обоим зачинщикам.

«Как все это можно терпеть на советской территории! — возмутился про себя Леша Планкин. — Воистину адский Израиль в самом сердце Родины!»

— Камарад, — обратился Роберт к попавшемуся на пути краснобайкеру, — а где можно найти Неистового Марко?

Услышав это погоняло, молодой страж чуть не поперхнулся собственной слюной. Подумать только — Неистовый Марко!

— А он сейчас на второй сцене будет выступать, — байкер подозрительно с головы до ног оглядел незнакомцев и, снисходительно ухмыльнувшись, с нескрываемой насмешкой выцедил из себя:

— Камарад.

На подмостках, к которым стражи пробились с большим трудом, наяривали два обнаженных до пояса патлатых гитариста, сзади, в полутьме показывал свое виртуозное искусство совершенно лысый ударник. Посередине сцены располагался старенький шайбообразный гологенератор полутораметрового диаметра. Вдруг он издал пронзительный писк, засветился мягким зеленым цветом, и над площадкой, будто из ниоткуда, возникла голографическая бегущая строка:

«Известно, что металлисты — самые развитые и передовые рабочие не только в Пиќтере, но и во всей России, — не только в России, но и во всем мире»,