Да, так мне это и удастся! С полтычка. Или полпинка... Нет, пинок будет, когда меня выгонят взашей за непочтительное отношение к коронованной особе. Я даже не знаю, с каким Источником он связан... Мне необходим способ... Приспособление... Инструмент...

Витой ободок на среднем пальце левой руки — как я мог забыть?! Подарок Сил, освобождённых из плена в Россонской долине! Что, если... Дело за малым — надеть кольцо. И мы опять упираемся в проблему: как добраться до принца...

Я устало откинулся на спинку кресла, прислушиваясь к шуму, доносившемуся из гостиной.

Веселье в самом разгаре. Очередное выступление «по нижайшей просьбе»... Тьфу! А как поёт, стервец... Заслушаться можно.

День осыпался искрами слёз,

приближая осень души.

Я откину полог бессильных грёз

и тебя попрошу: «Не спеши...»

Недовольно нахмуришься: «Что-то случилось?...»

А я не смогу солгать.

Как возможно потребовать плату от сердца

за то, что оно даже в дар

не желало принять?...

Перелив струн, смена ритма, и... Плач печальной надежды:

За закатом снова придёт рассвет,

но не греют солнца лучи...

Мольба о любви затерялась в листве —

я умру, если ты промолчишь

в ответ...

Я поймал себя на том, что шёпотом подпеваю. Фрэлл! Мне-то о чём жалеть? Меня же ждут...

Осторожный стук в дверь.

— Войдите!

Оборачиваюсь, встречаясь взглядом со светло-голубыми озёрами глаз Равели.

— Что-то случилось? — цитирую песню? Как странно...

— О нет, Ив, не волнуйтесь! Я зашла... просто так.

— Не лгите, милая Равель. Вам это не к лицу, — улыбаюсь, как записной сердцеед, смущая девушку. К счастью, она уже привыкла к моим шуткам и розовеет совсем чуть-чуть. Только из уважения ко мне.

— Я хотела спросить...

— К Вашим услугам.

— Вы... Почему Вы больше не спускаетесь вниз?

— Хм... — не самый приятный вопрос за последние дни. Но когда-то мне всё равно придётся ответить... Почему бы не сейчас?

— Милая Равель! Я не хочу бросать тень на честь Вашего рода.

— Мы не имеем права осуждать Вас, Ив. Ни я, ни матушка, хотя она и не одобряет...

— Вот видите!

— Ваши отношения с...

— Никаких отношений нет.

— Вы так говорите потому, что поссорились, да?

Вздыхаю. Ну вот, приехали... Вполне разумная девушка, и увязла в болоте заблуждений. Мэю надо отрезать за это уши. Совсем. Одни пеньки оставить. А что, так даже удобнее: прятать не придётся... Чудный полевой агент получится!

Очевидно, Равель заметила отражение кровожадных мыслей на моём лице, потому что слегка побледнела.

— Вам... тяжело?

— Что?... А, Вы всё о том же... Нет. Мне очень легко. Гораздо легче, чем раньше.

— Теперь лжёте Вы, Ив, — она качает головой. — Зачем? Я же сказала, что ни в коем разе не собираюсь осуждать...

Из гостиной донёсся взрыв хохота, и я невольно нахмурился. Что могло произойти, чтобы возник такой злорадный смех?

— Он ведь... поёт для Вас, — неизвестно к чему продолжила девушка.

— Он поёт, прежде всего, для самого себя! — отвечаю, невольно ужесточая тон.

— Как Вы можете так говорить? Он очень огорчён...

— Огорчён?! Не верьте этому гнусному притворщику, милая Равель! Ему нет до меня никакого дела.

Новая волна смеха внизу. Да что там творится?

Равель смотрит на меня осуждающе:

— Не надо шутить с чувствами, Ив. Они не простят...

— Какие чувства, о чём Вы?! Повторяю последний раз: между нами ничего нет. НИ-ЧЕ-ГО. И не было никогда. И не будет. Мы и знакомы-то без году неделя...

Она собирается возразить, но не успевает, потому что...

Дверь распахивается настежь, вплетая в шаль нашей беседы гомон возбуждённых голосов. На мгновение. А спустя вдох воцаряется гробовая тишина, тяжёлым молотом ударяющая по голове.

На пороге комнаты стоит Мэй.