Население страны было недовольно работой парламентариев. Оно потеряло веру в способность править страной тех институтов, которые само создавало для защиты своих особых интересов – в частности, для защиты интересов профсоюзов. Они не были коррумпированы, просто стали слишком бюрократичны, а потому и слишком неповоротливы и не умели энергично действовать в критические моменты.

Социал-демократическая и центристская партии больше других чувствовали свою ответственность за руководство молодой Веймарской республики. Но они устали, как устают и американские политические партии, когда слишком долго находятся у власти, и оказались не способны предложить конструктивные идеи, которые обнадежили бы народ. Буржуазные партии справа от центра – демократическая и консервативная – были истощены непрерывной борьбой. Деловой мир видел, что усиливающийся политический хаос наносит страшный вред их интересам, и все чаще и настойчивее требовал «твердой руки».

Промышленность приходила в упадок. Тысячи предприятий либо полностью закрывались, либо сокращали рабочий день и даже неделю. Количество безработных составляло от шести до семи миллионов; вместо созидательной работы люди целыми днями стояли в очередях за жалким пособием по безработице. Это был период безнадежности, апатии и отчаяния. Угрожающе росло сочувствие коммунистическим идеям.

Хуже всего была ситуация в Рурском промышленном районе. В этом центре германской индустрии у шахт скапливались громадные насыпи добытого угля, который не находил сбыта. Владельцы угледобывающих предприятий не могли платить своим кумпелс [2] .

Следует помнить, что уголь – основа основ всей промышленной системы Рура. Даже сегодня Западная Германия обладает 35 % всех залежей угля Западной Европы и 70 % коксующегося угля. Больше нигде в Европе не добывается уголь столь высокого качества. Синонимом Рура стала еще одна крупнейшая отрасль промышленности – сталелитейная, основанная на крайне дешевом угле и газе.

В Руре имелись шесть огромных металлургических концернов. Это, во-первых, «Стальной трест», объединение семи больших металлургических предприятий с томасовскими, мартеновскими и электрическими печами. Во-вторых, всемирно известный концерн Круппа, который неправомерно связывают только с производством оружия. В-третьих, акционерное горно-металлургическое товарищество «Гуте Хоффнунгсхютте Акциенферайн фюр Бергбау унд Хюттенбетриб», в дополнение к своей разветвленной деятельности в районе Рура сотрудничавшее с машиностроительными заводами Аугсбурга и Нюрнберга (концерн М.А.Н., расположенный на юге Германии). В-четвертых, акционерная горно-металлургическая компания Хёша в Дортмунде. В-пятых, семейный сталепрокатный концерн наподобие крупповского «Клёкнер-Верке». И наконец, в-шестых, завод «Маннесман Рёренверке», в основном производящий трубы.

Кроме этих шести гигантов, было еще два концерна, у которых имелись значительные заводы в Руре, но основное производство находилось в других районах Германии, – это концерны «Отто Вольф» и «Фридрих Флик».

В начале Второй мировой войны эти восемь предприятий Рурского района в целом производили 16 млн тонн стали. Для обеспечения бесперебойных поставок первоклассного угля и железной руды, необходимых для высококачественной продукции, каждый из них владел большими угольными и железными рудниками.

Но в начале 30-х годов эта мощная индустрия находилась в опасном положении. Из-за отсутствия заказов приходилось закрывать одну домну за другой. Понятно, что с каждым днем и рабочими и хозяевами предприятий все больше овладевало уныние. Вообще вестфальцы народ трудолюбивый, рассудительный, с устоявшимися взглядами на жизнь, не склонный к поспешным заключениям, поэтому они не легко поддаются политической агитации. Теперь же безработные массы, которым нечем было заняться, начали внимательнее прислушиваться к коварным речам коммунистических ораторов, призывающих «прогнать дымящих баронов» [3] .

Третьей высокоразвитой и важной отраслью промышленности Рура была химическая. Профессор Норман Дж. Г. Паундс говорил: «Химическая промышленность родилась непосредственно из побочных продуктов перегонки каменного угля. Ресурсы рурских угольных залежей являются богатейшими в Западной и Центральной Европе, кроме, пожалуй, запасов в Верхней Силезии [в настоящее время находится за железным занавесом]» [4] .

Бесчисленные химические заводы, многие из которых входили в конгломерат германских концернов «ИГ Фарбен», тоже оказались втянутыми в воронку Великой депрессии.

Если вспомнить, что предприятия этих трех промышленных отраслей Рура были сосредоточены на территории меньше 200 квадратных миль и что на них обычно работали 567 тыс. рабочих, то легко понять, насколько напряженной была в этой области политическая, экономическая и социальная обстановка в описываемый период. Частым явлением стали волнения, подстрекаемые радикалами крайне правого и левого толка.

Тяжелая ситуация в Германии влияла и на весь континент. Еще в 1919 году непримиримый критик Версальского договора Джон Мейнард Кейнс указывал на тесную взаимосвязь Германии с остальными европейскими странами. Он писал: «Вокруг Германии, как вокруг центрального стержня, группируется вся остальная европейская экономика, и благополучие всего континента напрямую зависит от процветания и предприимчивости Германии. Ускоренно развивающаяся Германия дает рынок сбыта для продукции ее соседей, в обмен на которую Германия обеспечивает по низким ценам их основные потребности в сырье. Статистические данные показывают всю глубину взаимной связи и зависимости друг от друга Германии и ее соседей» [5] .

Стоит ли удивляться, что иностранные бизнесмены забрасывали германских партнеров озабоченными вопросами, когда же в стране восстановится спокойная политическая обстановка, чтобы можно было возродить прежние экспортно-импортные отношения. Но германская индустрия ничем не могла их обнадежить.

И в этой обстановке всеобщего тупика отчаяния оглушительно раздался голос провокатора и демагога, обладающего поразительной способностью угодить всем и каждому. Он настолько поражал всех своими топорными ораторскими приемами, непоследовательной логикой, чрезмерным употреблением общих фраз, грубыми манерами, отсутствием каких-либо личных достижений, поверхностным образованием и превратным представлением об истории, не говоря уже о чудовищно нелепых ритуалах, придуманных им для своего продвижения, что большинство убежденных демократов, включая интеллектуальную элиту профсоюзов и социал-демократической партии, не принимали его всерьез – пока не стало слишком поздно. К моменту, когда они очнулись от легкомысленного представления о Гитлере как о какой-то комической фигуре в духе Чарли Чаплина, он успел создать самое мощное политическое движение в современной истории.